— Поехали? — спросила Стася, она уже ждала Раду в холле.
— Да, едем, — кивнула Филатова.
Распрощалась с распорядителем банкета, села в машину вслед за Настей и вздохнула украдкой.
А ведь этот день должен был закончиться совсем иначе.
***
Заявления от потерпевшей все еще не было, по этой причине Власа и отпустили. Плюс сыграли важную роль знакомства в органах. Однако ситуация в целом была крайне хреновой. При самом худшем раскладе — Тихоновский лишится любимой профессии. В идеале — с Ольгой удастся договориться.
На это и рассчитывал Влас, потому сразу же от ментов Симка повез его в клинику.
— Ожидайте здесь, врач сейчас подойдет, — распорядилась медсестра.
Мужчины присели в коридоре. Влас вновь потянулся за телефоном. Радмила, что ожидаемо, не брала трубку. Нужно звонить Настасье.
— Ты пока не дави. Радмила девочка не глупая, остынет, все поймет правильно, — подбадривал друг.
— Млять, у меня руки чешутся придушить эту суку, — выдохнул Тиха.
— Давай здесь не будем озвучивать такие мысли, брат, — предостерег Егор.
Влас понимал, что друг прав. Сейчас нужно пообщаться с Ольгой, а дальше уже думать.
К Золынковой Власа впустили через сорок минут. Женщина лежала на койке. Голова перебинтована, лицо бледное, глаза закрыты. Косметика размазана по лицу.
Выглядела стерва Ольга Петровна очень жалко. И если бы Тихоновский не знал, кто перед ним, испытывал бы сострадание. Но никаких чувств, кроме злости, у него к Ольге не было.
— Состояние стабильное, ей ничего не угрожает, но мы будем наблюдать. Понимаете, при падении пациентка ударилась головой. В подобных случаях амнезия не редкость. Ольга не помнит последние события. И сейчас, чтобы ее не волновать, нужны исключительно положительные эмоции. Вы меня понимаете? — говорил доктор.
— Ясно. Она что именно говорила?
— Молодой человек, вы не волнуйтесь, — врач ободряюще похлопал по плечу Власа, — ваша жена сильная женщина. День-два, и переведем в обычную палату. А через пару недель память вернется.
— Она не моя жена, — возразил Тиха.
— Ну как же…, — развел руками врач, — вот, перед тем, как уснуть пациентка попросила указать ваше имя в списке посетителей. У нас жесткие правила. Навещать могут только родственники. В случае с Ольгой мы готовы закрыть глаза на отсутствие документов. Особенно, если вопрос с вашей свадьбой уже решен.
Влас взглянул на запись. Напротив его имени и фамилии стояло: муж.
— Какой-то бред, — прищурился Влас.
— Меня волнует исключительно состояние пациента, — врач направился к двери, — у вас есть пять минут. Ольге нужно отдыхать. Сейчас она спит, но когда проснется, я вас умоляю, никаких волнений! Она все рано или поздно вспомнит.
— Ясно, — кивнул Тихоновский. — Еще раз, доктор. С Ольгой мы всего лишь коллеги. Я не ее муж.
— Давайте в ваших отношениях разберетесь, когда Ольге станет лучше, — предложил врач миролюбиво и вышел из палаты.
— Твою ж мать, — вздохнул Тиха и обернулся к женщине.
Приблизившись на пару шагов, Влас остановился. После разговора с доктором что-то тревожило Тиху. Назойливо царапало мозг, заставляя прокручивать каждую фразу и всю ситуацию.
— Привет…
— Что за херня, Оля?
— Хм…, — негромко, так и не открыв глаза, пробормотала Золынкова, — у меня амнезия. Ты плохо слушал доктора?
— Мой вопрос прежний, — прищурился Влас.
— Все просто, … муж, — Ольга повернула голову и взглянула на Тиху осмысленным взором, — пока что у меня непорядок с головой. Травма, знаешь ли. Однако не исключено, что я могу вспомнить о том, кто меня толкнул на скользкие ступени. Возможно, мой адвокат посоветует мне подать заявление, раздуть скандал в прессе, воспользоваться связями. И тогда, кто знает, что станет с твоей карьерой, Влас Тарасович.
— Ты охренела?
— Между нами ничего не закончилось. Я планировала перевести наши отношения на новый уровень. А ты нашел себе невесту? И кого? Какую-то сопливую студентку?! Это ты охренел!
— Оля, ты явно не в себе, — усмехнулся Тихоновский, — хочешь раздуть скандал? Давай!
— Рискнешь карьерой ради девки?
— Радмила не девка, а моя невеста. Женщина, которую я люблю.
— Проваливай. Я хочу отдохнуть, — фыркнула Золынкова и ехидно добавила, — муж! У тебя сутки. Потом моя амнезия испарится. А на столе у следователя появится заявление. Выбор за тобой.
Влас хотел бы хлопнуть дверью. Но понимал, что терять хладнокровие и самообладание нельзя. И не с такими трудностями он справлялся. Сейчас главное поговорить с Радмилой и уладить вопрос. А дальше можно лезть в любую драку.
***
— Ну что за день, а?! — пробормотал Тихоновский.
В квартире было тихо. Свет погашен во всех комнатах, кроме спальни Насти. Сестра не спала, ждала его.
Оказавшись дома, Влас уже знал, что Радмила уехала. Вот ведь вредина. Могла бы отложить разборки до утра. Он ведь устал. Да у него, в конце концов, день рождения! Ну ладно, он закончился. Но раз Влас еще не ложился спать, значит, и день еще можно читать не законченным.
Тихоновский понимал, что мысли в его голове крайне дебильные. А что поделать? Если любимая девушка умчалась на другой конец города. А ему позарез хочется быть рядом с ней.
— Ты сам виноват, — флегматично сообщила сестренка, — мог бы не целоваться с той грымзой.
— Настасья, вот хотя бы ты не начинай! — вздохнул Влас.
— Радмила плакала, между прочим! — уже громче возмущалась девчонка. — На ее месте я бы с тобой вечность не разговаривала!
— Не знаешь, куда она поехала? Домой, или в свою мастерскую? — поинтересовался Влас, понимая, что Настасья определенно знает, где сейчас находится ее новая лучшая подруга.
— Не скажу! — фыркнула вредина.
— Насть, я поеду к Раде. Ты как? Побудешь одна?
— Марфу Васильевну не вздумай звать! Я просто лягу спать, — отмахнулась сестра. — Вы утром приедете?
— Надеюсь, что сразу же, как только я