Ладони легли на девичьи плечи, скользнули ниже, огладили предплечья. Вовчик притянул Стасю к себе. И теперь прижимался к напряженной спине грудной клеткой.
— А ты моя, — шепнул он на ухо и сжал руки, обнимая девушку. — Моя маленькая любимая девочка.
— Не шути так, Вов, — негромко, на выдохе, произнесла Стася.
— Это правда, — Скворцов потерся носом о девичий висок, кайфуя, прикрывая глаза от блаженства. — Я тебя люблю. Ты моя девочка. Мы не просто друзья. Смирись.
— Все вот так просто? — нервно хмыкнула она.
— А зачем усложнять? — улыбнулся Владимир.
Он развернул малышку, обхватил нежное личико ладонями.
Парню хотелось зацеловать ее, съесть, раствориться в ней. Но и пугать Стасю нельзя. Сбежит еще. Потом придется догонять.
Хотя, за любимой он готов и на край света бежать.
— Скворцов, ты дурак! — всхлипнула, улыбнулась, накрыла своими ладошками ее руки. — Почему раньше молчал?
— Потому что дурак, да, — согласился Владимир.
Кто первым начал поцелуй, было уже не важно. Главное, они вместе. И ничего не волновало. Даже то, что хитрый Кефир воспользовался ситуацией, стянул пару блинов со стола и съел всю сметану. Но никто не собирался его наказывать. Хозяева были слишком заняты друг другом.
***
— Вов, я ухожу.
— Нет, не уходишь, — возразил Скворцов и сильнее сжал руки. С нее станется, сбежит. А у него потом бессонница. — Спи!
— Мне, правда, нужно, — вздохнула Стася.
— Мне тоже нужно, — пробормотал парень и придавил бедра любимой кленом, чтобы не убежала от него.
Между ними все просто и сложно одновременно. У них отношения, да.
Но близкие люди эти самые отношения не поддерживают. Вся родня раскололась на два фронта: «за» и «против».
Впрочем, тех, кто «против» было всего двое. Влас и матушка. А если учесть, что именно эти люди считались самыми близкими, их мнение перевешивало.
В итоге Стася регулярно ругалась с братом, Владимир — с матерью.
По большому счету, плевать. Стася, и уж тем более, Скворцов, взрослые, совершеннолетние. Вправе сами решать, с кем им быть, встречаться, заводить семью.
А остальные могут идти лесом.
— Мясо поставишь в духовку. Температуру я выставила. Просто через полтора часа выключишь. Все для салата я нарезала. Соус приготовила. Смешаешь и можно подавать. Десерты к чаю привезут вовремя. Все, Скворцов, мне пора, — настаивала на своем вредная девчонка.
— Нет, Стась, я тебя никуда не отпускаю, — покачал головой Владимир и включил ночник на прикроватной тумбе, — ты моя девушка. Все. Не обсуждается. А кому это не нравится, то может пойти нах…
Стася торопливо прикрыла его рот ладошкой. С мольбой взглянула в глаза Вовчику.
— Я не хочу, правда. Давай как-нибудь потом? — попросила девочка.
Владимир стоял на своем. Он в своем праве. И до сих не понимал, по какой такой причине должен идти на перемирие с матерью, если она не принимает Стасю?
Уже и отец, казалось, был не против. А вот с матерью было сложно.
— Ладно, — заскрежетал зубами Скворцов. — Ну хоть с готовкой поможешь? Не убегай от меня. Не бросай на растерзание духовке, салату и чего там еще нужно подготовить?
— Хитрый ты, Скворцов! — фыркнула Стася, но по улыбке любимом личике парень понял, что не бросит.
***
К обеду все было готово. Через час должны приехать родители Вовы. И к этому времени Стася планировала тихонько сбежать. Если придется, даже через окно. И плевать, что этаж третий. Как-нибудь. Главное, не встретиться с буйной матушкой Скворцова. Стасе и прошлого раза хватило с головой.
Звонок в домофон застиг Настю, когда она доставала тарелки с верхней полки.
За тот месяц, что Тихоновская фактически проводила здесь, много в квартире изменилось. В том числе, появилась новая посуда для гостей, огромная лежанка-гамак для Кефира, зеркало в пол для нее самой. Да и вообще, Стасе было настолько уютно в этой квартире, что не хотелось уезжать.
Вот и сейчас не хотелось. Однако становиться яблоком раздора Владимира и его матушки, Стася не хотела еще сильнее.
Торопливо поставив тарелки на кухонный стол, девушка помчалась к входной двери. Прикинула, что пока родители поднимутся, Стася успеет выскочить из квартиры и подняться на верхний этаж. А там уже подождет, пока дверь зароют, и сбежит.
— Стоять! — рявкнул Скворцов и перехватил ее в коридоре. — Малыш, ну что за детский сад? Босиком собралась?
Скворцов красноречиво кивнул на пустую полку для обуви. Стася точно знала, что пара кроссовок, шлепанец и туфель точно стояли там. А сейчас — пусто!
— Пофиг!
— Стась, все, хватит, понимаешь?! — нахмурился Владимир.
Тихоновская с внутренним содроганием слушала, как в дверь стучат. Значит, родители уже успели подняться на этаж.
Вовчик открыл им дверь, а свободной рукой крепко придерживал Стасю. Очевидно, боялся, что убежит. Не зря, собственно.
Кефир, будто чувствовал нервозность Насти, выбежал и встал у ее ног. Кажется, даже хвост распушил и крайне настороженно смотрел на гостей.
— Владимир! Это что, кот?! Разве нельзя было убрать животное?! — возмутилась Светлана Игоревна.
— Нельзя, мам, — спокойно произнес Скворцов. — Я по телефону все четко сказал. Мы с Настей вместе. У нас есть кот. И ты принимаешь все, как есть. Либо выход там же, где и вход.
Владимир кивнул на входную дверь, которая была все еще распахнута.
— Анастасия? У тебя не найдется вон тех таблеток? — спустя минуту, поинтересовалась Скворцова.
— Да, конечно, — кивнула Стася и принялась оглядываться в поисках своего рюкзака.
— Вот, приобрел по случаю, — заговорил Владимир Павлович, сунул жене блистер с таблетками и улыбнулся Стасе, — Настасья, как дела? Как учеба? Нравится? Никто не обижает?
— Кто ж рискнет? — усмехнулся Вовчик, еще крепче обнимая девушку.
Стасе показалось, что любимый имел ввиду не только студентов.
— Все хорошо, Владимир Павлович, — дружелюбно улыбнулась Тихоновская. — Ой, у меня там мясо!
Кефир помчался на запах быстрее Насти. Владимир проводил