— Поднимите руки те, кто поверил в слова регентского совета, — попросил я.
Несколько человек робко подняли руки, явное меньшинство. Зам по вооружению, лейтенант Вукович, старший мичман Антонова. Ладно, я опасался, что наивных вьюношей и барышень на моём эсминце гораздо больше.
— Это они и сделали, — сказала вдруг принцесса. — Они всё подстроили.
— Боюсь, вы правы, Ваше Высочество, — сказал я. — И в связи с этим возникает вопрос. Кому мы служим?
На лицах офицеров отразилось непонимание.
— Империи… — протянул старший помощник.
— Императору, — сказал лейтенант Андерсен.
Офицеры начали потихоньку спорить между собой, но я поднял руку и все тотчас же умолкли.
Даже в этом вопросе не было единства. В тесном и крепко спаянном коллективе боевого корабля. Что уж говорить про всех подданных Империи.
Но у меня имелся ответ на этот вопрос.
— Мы служим народу Империи и Императору лично, как нашему сюзерену, — сказал я. — Мы все давали присягу. Есть основания полагать, что регентский совет захватил власть незаконно, эту самую присягу нарушив.
Все до единого затаили дыхание.
— Отсюда выходит, что сама официальная власть — незаконна, и подчиняться приказам регентского совета — значит, поддерживать нелегитимный режим, — сказал я.
— Это что, восстание? — спросил кто-то из задних рядов.
— Нет. Мы остаёмся верны Императору, — сказал я. — Мы должны… Освободить его из лап этих мразей, именующих себя регентским советом.
— Господин командор… Как? — спросил Крапивин.
Я молча развёл руками. Это совсем другой вопрос, требующий тщательной проработки и подготовки, а пока что я хотел узнать, поддержит ли меня команда. Если поддержит — уже можно думать о конкретных шагах. Если нет…
— Говорите, что делать, господин командор! — воскликнул лейтенант Каргин.
— Мы с вами, господин командор, — сказал старпом.
В груди растеклось какое-то удивительное тепло, подступив комком к горлу, но я быстро взял себя в руки.
— Если вы со мной… — сказал я. — Значит, у них нет никаких шансов. Если кто-то желает остаться в стороне… Я не стану никого заставлять. Мы в обитаемой системе, он сможет покинуть корабль.
— На Королёве сходить дураков нет, шубами не запаслись, — засмеялся старшина Вишняков. — Мы с тобой, командир.
Желающих покинуть команду не нашлось, и это меня чертовски радовало. Мы наконец-то стали если не одной семьёй, то чем-то очень близким к этому.
— Вот и славно, — сказал я. — Если у кого-то есть вопросы, жалобы или предложения — самое время их высказать.
Офицеры переглянулись. Вопросы у них явно имелись, это было заметно. И даже не один.
— Нам не справиться одним, — сказала после небольшой заминки старший мичман Антонова. — Нас даже не подпустят к Новой Москве, если захотят.
— Хорошее замечание, — сказал я. — Но у меня и в мыслях не было лететь к столице одним, размахивая шашкой. Я более чем уверен, нас много. Тех, кто верен Императору и не верит регентскому совету.
Единомышленники найдутся. Главное, это заявить о себе. Мы точно не одиноки в своём стремлении сохранить Империю такой, какой она была до этого теракта. А когда про нас узнают в других системах, люди, недовольные правлением регентского совета, сами пойдут к нам.
Фактически, я собирался сейчас развязать гражданскую войну, поднять восстание, но это было справедливое восстание против узурпаторов, а не против законной власти. Мне бы и в голову не пришло проворачивать всё это, будь Император жив и дееспособен.
— Так что мы сперва соберём… Единомышленников, — продолжил я. — Под флагом Его Императорского Величества. А уже потом будем действовать. По ситуации.
В глазах своей команды я ясно читал неуверенность. Идти против огромного государства практически в одиночку было страшно всем. Но я всем своим видом излучал уверенность в том, что мы делаем правое дело. И что к нам присоединятся все, стоит только поманить. Хотя на деле и меня преследовали сомнения.
— А если Его Императорское Величество… Мёртв? — спросила вдруг принцесса.
По кают-компании пробежали возмущённые шепотки. Никто не хотел даже слышать о таком исходе.
Я задумчиво потёр переносицу.
— Сейчас мы исходим из того, что знаем. Официальная версия — император жив, действуем исходя из официальной версии. Если нам удастся связаться с Новой Москвой и уточнить подробности, возможно, планы мы скорректируем, — сказал я.
— Нет, а всё-таки? — настаивала на своём принцесса.
Искусством ответить на вопрос, не отвечая ничего по существу, я ещё не овладел в полной мере.
— Тогда будем действовать в интересах его наследников, — вынужден был сказать я.
Нет, Ваше Высочество, становиться личным боевым кораблём принцессы Елизаветы «Гремящий» не будет. При всём уважении.
Принцесса недовольно фыркнула, но ничего не сказала, демонстративно отошла назад, мол, вопросов больше нет.
— Господин командор! А если против нас наших же ребят пошлют? — спросил старший мичман Шляпников. — Со своими воевать?
— Надеюсь, до этого не дойдёт, — сказал я.
Меня самого такая перспектива пугала до усрачки, последнее, чего мне сейчас бы хотелось — это вступать в бой с нашим же космическим флотом. Но я понимал, что силовые структуры у регентского совета тоже есть, и верные капитаны, и верные только им армейские части. Кто-то будет служить им ради денег или быстрой карьеры, кто-то — чисто по инерции, не желая ввязываться в политику, кто-то — за республиканские идеи. А кто-то просто поверит в их россказни и будет искренне считать, что служит Его Величеству.
— Сражения и кровопролития мы будем избегать всеми силами, — сказал я. — Если выхода не останется, дадим отпор, но первыми стрелять запрещаю.
Помолчали пару секунд, попереглядывались.
— Вопросов больше нет? — спросил я.
Ответом была тишина.
— Значит, разойтись, — приказал я. — А вас, Ваше Высочество, я попрошу остаться. И вас, господин полковник, тоже. Артур, Дима, вы тоже останьтесь.
На кораблях классом выше, на крейсерах, линкорах, имелись специальные тактические залы для совещаний и прочих тому подобных мероприятий. На малом эсминце это была непозволительная роскошь, поэтому мы вынуждены были использовать кают-компанию.
Я наконец уселся в кресло, жестом приглашая всех остальных тоже садиться. Лейтенанты Магомедов и Каргин расположились на диване, принцесса заняла кресло напротив меня, Игнатов остался