Она отскочила от еще одной стены, повернулась к дальнему концу коридора и сумела удариться в стену согнутыми коленями и тем самым уменьшить свою скорость. А затем она отправилась обратно к Персеваль, но на этот раз это был более медленный и управляемый полет.
А Персеваль была закреплена на месте.
Риан обеими ладонями ударила по крыльям Персеваль. Левая рука выгнулась, но это помогло поглотить часть удара. Перья оказались мягче пола, и Риан удалось ухватиться за край крыла.
– Космос и пепел, – сказала Риан.
Персеваль висела посреди коридора между длинными крыльями; ее тело свернулось в позу эмбриона внутри еще одной пары крыльев, словно в прозрачной раковине моллюска. Эти крылья были похожи на дым, но когда Риан потянулась к сестре, то обнаружила, что у них гладкая и очень прохладная поверхность.
Но даже через кокон, в который превратилась колония, Риан видела блестящее от пота лицо Персеваль и красные полосы воспаления, которые, словно паутина, окружили те места, где крылья крепились к спине. Риан потянула за крылья, но у нее не было ни одной точки опоры, если не считать других крыльев Персеваль; в данный момент их было шесть – четыре перекрыли собой коридор, и еще в двух она спала. Поэтому все усилия Риан были напрасны.
– Ну пожалуйста! – взмолилась она. – Ее нужно доставить туда, где есть вода и пища.
Крыло сдвинулось под рукой Риан, расслабилось. Внезапно она поняла, как ей холодно; во сне она вспотела, а теперь пот на ее коже остыл и кончики мокрых волос обледенели. Может, крылья Персеваль и сохраняли тепло, но сами по себе они были такими же холодными, как и воздух в коридоре. А на Риан не было ничего, кроме широких вязаных брюк, майки и кардигана.
– Ну пожалуйста, – повторила она, испугавшись того, что ответ ей просто померещился. – Персеваль, у тебя карта. Ты нужна мне. Раскрой эти чертовы крылья.
Когда «раковина» приоткрылась, находившийся в ней теплый воздух вылетел наружу в виде свитка, состоявшего из тумана и чешуек инея. Персеваль бесшумно парила в воздухе, а тем временем третья пара крыльев бесшумно слилась с массой крыльев-паразитов. Потянувшись, Риан коснулась щеки Персеваль.
Щека была горячей и влажной, и тогда Риан почувствовала, что от ее пальцев пахнет болезнью.
– Персеваль. – Ее собственный умоляющий голос мог с тем же успехом принадлежать кому-то другому. – Вот так, золотко. А теперь открой глаза.
Так мог сказать Голова. Голова действительно говорил так, когда Риан была маленькой и болела. Возможно, на Персеваль подействовал страх в голосе Риан, а может, смысл ее слов, но в любом случае Персеваль прижалась щекой к ее ладони.
Крылья постепенно расслабились еще больше и неторопливо – совсем не так, как прошлой ночью, – понесли Персеваль и Риан вперед. Концы перьев – ну, то есть у настоящих крыльев это были бы концы перьев, – сгибались, встречаясь с переборками. Риан и Персеваль плавно летели вперед, словно их нес огромный, четвероногий механический паук.
Риан отпустила передний край крыла и схватила Персеваль за плечо, прижимаясь к ней, чтобы было теплее. Сделать это в условиях микрогравитации было легко.
Крылья-паразиты несли их по коридору минут пятнадцать, и за это время глаза Риан, привыкшие к темноте, не видели ничего, кроме Персеваль, пластин пола и зелено-голубого свечения грибов. И еще она заметила плывшую по воздуху стайку корабельных рыб – полдюжины дышащих кислородом падальщиков; они были прозрачными, словно стекло, если не считать глаз, внутренностей, зубов и ярких голубых и алых полосок на теле. Облако из рыб на секунду зависло, а затем исчезло, сверкнув крылоплавниками.
От холода и низкой концентрации кислорода у Риан кружилась голова. «Возможно, рыбы, споры и атмосфера проникли через одну и ту же щель?» – подумала она. Ей совсем не хотелось быть ястребом-перепелятником, который вынужден ловить этих рыб себе на ужин.
В конце концов крылья остановились перед люком, похожим на десятки других, которые остались позади. Жгучая боль в левой руке Риан немного стихла, превратившись в периодические острые вспышки, характерные для ушиба. Не отпуская плечо Персеваль, Риан схватила ее за подбородок и потрясла.
– Здесь?
На ресницах Персеваль засохли желтые корки. Она дрожала, и ее остро пахнущий пот пропитал одежду Риан насквозь. Симбионт Персеваль явно вел тяжелый бой с инфекцией.
– Открой его, – сказала она треснувшим, липким голосом. – Возможно, там неопасно.
Риан приложила ладонь к сенсорной панели, но люк – в отличие от предыдущих – не отозвался. Поэтому она отдраила его вручную, убедилась, что крылья Персеваль поддерживают ее, второй рукой открыла люк.
По крайней мере, она знала, что за дверью нет Врага. Избыточное давление вжало дверь в ее ладонь.
Громкий болезненный щелчок в ушах Риан заставил ее вскрикнуть.
Атмосфера, которая вылетела, окружая их, была теплой и влажной, она приятно пахла хлорофиллом и богато удобренным суглинком. Пели птицы; по внутренней поверхности люка тянулись лозы, на которых висели тяжелые грозди незрелого винограда, и жужжание насекомых нарушало то, что – как теперь поняла Риан – было гудящей, механической не-тишиной холодного коридора. За дверью была гравитация, и Риан, раскачавшись, бросила свое тело вперед, чтобы оказаться внутри и ощутить силу тяжести.
Корабельные рыбы прилетели не отсюда.
Риан закрутилась снова, используя крылья Персеваль в качестве турника. Набрав достаточное ускорение, она перелетела через порог и приземлилась босыми ногами на покрытую мхом почву. Выдавленная из земли вода залила пальцы на ногах Риан.
Она обхватила себя раненой рукой и шагнула вперед.
– Персеваль, – сказала она. – Ты нашла то, что искала.
Позади нее не раздалось ни звука. Риан повернулась; Персеваль все еще плавала среди угольно-черных очертаний паразитических крыльев. Ее глаза, прикрытые ресницами, были похожи на застекленные прорези.
– Крылья, – сказала Риан, чувствуя себя глупо, – пожалуйста, следуйте за мной.
Они двинулись вперед, гладко и грациозно, со скоростью и уверенностью гигантского паука. Последнее крыло провело по заросшему лозой люку, и Риан услышала глухой стук закрывающихся засовов.
Затем раздался шелест крыльев – не таких больших и жестких, как у Персеваль. Что-то белое, словно звездное сияние, размером больше петуха опустилось перед ней, отчаянно размахивая крыльями.
Эти крылья были длинными, чуть больше ноги Риан, и настолько прозрачными, что текущая внутри их кровь окрашивала их в голубой цвет. Когти животного напоминали рыболовные крючки, а на длинной шее сидела голова с гребнем, словно у какаду, и блестящим черным клювом – кривым и мощным. Но его глаза были крепко зажмурены, закрыты морщинистыми веками, похожими на кожу на шее старика. Тело существа было покрыто чешуей, по