Рагнар целует меня так, будто этим поцелуем хочет доказать, что я его. Принадлежу только ему, и пусть мир сгорит дотла, но он никогда больше меня не отпустит.
Его пальцы зарываются в мои волосы, ладонь крепко ложится на затылок, не давая отстраниться. Губы двигаются жадно, с какой-то почти болезненной настойчивостью, и я таю в этом прикосновении, в этой одержимости.
Отвечаю, захлёбываясь в его тепле, в этой безумной нежности, сплетённой с яростью утраты.
– Я ждала тебя… так долго… так страшно было… я боялась, что никогда… – всхлипываю я.
– Анна, – выдыхает он, фокусируя на мне взгляд. – Почему ты здесь одна? Что ты творишь? Ты же беременная, тебе надо беречь себя.
Беременная?
– Рагнар, я уже четыре месяца как родила. Тебя не было целый год!
Глава 32. Я должен был с самого начала верить тебе
Путь до особняка Рагнара, который стал мне домом, занимает целый час. Мы едем в экипаже, потому что понимаем, если сейчас князя увидят, нам не удастся побыть вдвоём.
Рука Рагнара не отпускает мою всю дорогу. Он держит меня крепко, но осторожно, пальцы касаются моих костяшек, гладят запястье, и я не верю, что он настоящий, что он здесь.
Я коротко рассказываю о том, что было за этот долгий год. Про старых дев, про новые законы, про то, как непросто поддерживать Мраколесье на плаву – теперь я прекрасно понимаю, о чём мне говорил Рагнар, когда отказывал в закрытии фабрики. Мне довелось испытать тяготы правления на себе.
Я лишь молчу про детей, не зная, как сказать ему правильно. Как подобрать нужные слова? Рагнар не знает, что малыши его, хоть и принял их не просто на словах, а официально на бумаге. И это для меня самое важно. Он готов заботиться о детях, даже если они от другого.
– И как ты держалась, моя маленькая женщина? – произносит Рагнар низко, хрипло, и в его голосе сквозит восхищение.
– Я просто ждала тебя, – тихо отвечаю я, прижимаясь щекой к его плечу. – И верила.
Сердце так отчаянно трепещет, кажется сейчас разорвётся от напора эмоций. Оно бьётся где-то в горле, в ушах, отзывается горячей дрожью в пальцах, в груди, в животе. Слёзы жгут глаза.
Мы выходим из экипажа и ступаем на заснеженный двор. Здесь никого – все на свадьбе Еси и Орма. В доме тоже тишина, лишь слышно шаги слуг где-то в их части дома.
Рагнар обнимает меня за плечи и прямо с порога прижимает к себе. Он держит меня в объятиях жадно, но с какой-то отчаянной нежностью. Наши губы соприкасаются в поцелуе – долгом, тягучем, как мёд.
Когда вдруг осознаю, что моя меховая накидка уже на полу, а руки дракона гладят грудь через ткань платья, я отстраняюсь, бросая на Рагнара хитрый взгляд:
– Хочу познакомить тебя кое с кем.
Рагнар смотрит на меня в упор. Взгляд скользит по моему лицу, губам, задерживается на груди, которую он только что ласкал, и возвращается к глазам. В этом взгляде желание и нетерпение.
– У нас не было первой брачной ночи, жена, – усмехается он. – Надо исправить.
Я тихонько и счастливо смеюсь.
Эти мужчины!
Он сражался в драконьей ипостаси, почти не отдыхал и не спал целую неделю, но думает только об одном.
– Так с кем ты хочешь меня познакомить? – хрипло переспрашивает он, приподнимая бровь.
– Это сюрприз, но думаю, ты можешь догадаться, – улыбаюсь я и беру его за руку, увлекая за собой по лестнице.
Мы поднимаемся наверх, и чем ближе к детской, тем волнительнее мне становится. И я чувствую, как напрягаются пальцы Рагнара, сжимающие мою ладонь.
У двери нас встречает нянька – кругленькая, румяная женщина с добрым лицом. Она чуть не роняет полотенце, застывая с широко распахнутыми глазами.
– Князь… – выдыхает она, будто не верит своим глазам. А потом, словно опомнившись, спешно кланяется, улыбаясь. – Слава Морене! Вы живы… Ах, какое счастье… Дети только что поели и спят.
– Спасибо, – киваю я.
Нянька улыбается ещё шире, шепчет что-то вроде «какое счастье» и торопливо уходит, оставляя нас одних у двери.
– Зайдёшь? – я тяну моего дракона за руку внутрь.
– Она сказала дети? Не ребёнок? – переспрашивает Рагнар.
– Близнецы.
У нас близнецы, любимый. Самые милые и прекрасные на свете.
Я закусываю губу, чтобы не сказать это вслух. Боюсь испугать Рагнара своим напором. Надо дать ему время хотя бы увидеть их…
– Анна… – Рагнар останавливает меня, на его лице я читаю решимость. – Ты ведь видела бумагу. Я клянусь, что не упрекну тебя ни словом, ни делом. Твоей вины в том, что они от другого мужчины нет. Я буду растить их, как своих. Стану им отцом. А свои малыши у нас ещё будут.
Я слушаю его слова и внутри всё замирает. Только сильный мужчина способен пойти на такой шаг. Он не боится осуждения общества, не боится слухов, сплетен, кривых взглядов за спиной.
– Спасибо, – говорю я, на мгновение прижимаясь к его груди, а затем маню за собой: – Пошли.
Мы подходим к детской кроватке. Я делаю знак мужу вести себя тише.
– Мы кладём их вместе, – шепчу я, осторожно заглядывая внутрь кроватки. – Так они спокойнее спят. Им тепло друг с другом.
Две крохотные фигурки лежат рядышком, укутанные в мягкие одеяльца. Оба младенца темноволосы и даже сейчас безумно похожи на отца. Их грудки ровно поднимаются и опускаются в такт дыханию. Всё моё существо сразу же наполняется щемящей нежностью и бесконечной любовью.
Рагнар замирает. Я чувствую, как напрягается его тело. Он молча смотрит на детей, изучая их.
– Близнецы… – глухо повторяет он, почти выдыхая слова. – Это ведь мальчик и девочка?
– Да, – шепчу я. – Рэнгволд и Хельга.
Рагнар склоняется над кроваткой, тенью нависает над малышами. Его пальцы медленно и неуверенно тянутся вперёд, будто он боится спугнуть крошек, и наконец осторожно касаются маленькой ручки сына. Ребёнок чуть шевелится, но не