– Да, и только она знает об открытках, от остальных он эту информацию скрывал, – добавил Эрик. – Что тоже, как по мне, неочевидно. Я, конечно, настоятельно ему рекомендовал рассказать всё домочадцам – предупреждён, значит, вооружён, но, как мне показалось, он не очень нам доверяет и потому не послушает.
– И по странному стечению обстоятельств данная открытка, четвертая по счету, была подкинута именно ей в сумку, – уточнил Юлий, он наконец перестал шутить и включился в обсуждение.
– Не люблю такие нарочитые совпадения, – поморщился Эрик. – Ставим здесь вопрос, но до открыток мы еще дойдем, давайте пока закончим с домочадцами. Еще в доме проживает теща от второй жены, Сталина Павловна Вятка.
– Ее дочь, вторая жена, трагически погибла десять лет назад, практически сразу после свадьбы с Андреем Андреевичем Аюшеевым.
– Да, Зоя Саввична, мне нужно знать, как умерли обе его жены. Лучше сплетни, официальные версии есть в отчете, но они слишком сухие. Мы знаем, что первая жена имела врожденный порок сердца, а вторая упала с лестницы в фитнес-клубе, зацепившись каблуком за ступеньку, и сломала себе шею на глазах двоих работников.
– Ну и, соответственно, здесь же живет третья, будущая жена, свадьба назначена на пятнадцатое декабря. Бывшая подруга Гели. Бывшая, потому как только она приняла статус невесты, то дружба меж ними тотчас же кончилась. Алиса Иванова, двадцати пяти лет от роду, уроженка города Иркутска, – добавил Юлий.
– Сестра, дочь, сестра первой жены, теща от второй и молодуха, – подытожила Зоя Саввична. – Высокие отношения.
– Не кажется ли вам, что очень странная компания подобралась? – спросил Юлий. – Как они могут жить-то все вместе, не понимаю.
– Могут, – усмехнулась Зоя Саввична. – Люди могут жить хоть с кем, когда их вынуждают обстоятельства. Вот я живу с дочерью, зятем и его котом, и они по очереди расчесывают мне нервы. Причем иногда мне кажется, что в их тандеме руководит котяра. И в этом доме у каждого есть причина жить здесь, и что-то мне подсказывает, что она банальна – деньги, вернее, их отсутствие, – сказала Зоя Саввична, закурив сигарету. – Мой зять не даст соврать.
– А теперь давайте пройдемся по открыткам, которые хозяин дома воспринимает как угрозы. Итак, месяц назад господин Аюшеев получил первую. Он ее обнаружил под дворником машины, которая стояла возле дома. Прочитал и выкинул, помнит лишь, что выглядела она в общем-то так же, как и последующие, на ней был нарисован Синяя Борода, большими буквами «ИГРА НАЧАЛАСЬ» и ниже: «первый ход – Зависть». Он не помнит, были ли цифры на обороте, потому что не придал этому значения, – отчитался Юлий, – а также ничего не может вспомнить про четверостишие, даже не может точно сказать, что видел его.
– Да, это плохо, что самой первой нет, – посетовал Эрик. – Но его можно понять, подумал, какой-то рекламный буклет, не более.
– Ну не скажи, – засомневался Юлий. – Его в городе прозвали Синей Бородой, он об этом знает, у него портрет в холле дома висит недвусмысленный, и он не придал значения? Не верю, как говорил Станиславский.
– Способ появления второй открытки меня поразил, – вставила Зоя Саввична. – На подушку положили, когда он спал. Как можно не проснуться, когда кто-то ходит по комнате? Когда кот моего зятя только думает зайти в мою комнату, я уже против и стою его караулю, а тут на подушку.
– Ну, в теории вариантов много: он был пьяный, выпил снотворное, но вопрос в другом. Этот кто-то один из домашних или все же гость проник в дом извне. В комнате хозяина дома есть небольшая терраса, выходящая в сад, а это, на минуточку, первый этаж.
– Надо узнать, кто в доме ночевал в тот день, – сказал Юлий. – Но есть и хорошие новости: после данного происшествия хозяин дома наконец решился на установку камер по периметру дома, хотя до этого думал, в них нет нужды, Зима – спокойный город. На данный момент быть уверенным, что для того, чтоб вторую открытку положить на подушку, никто не проник в дом, мы не можем и все еще подозреваем всех, а не только домочадцев.
– Господин Аюшеев очень нервный человек, – сделал вывод Эрик, рассматривая склеенную из кусочков открытку.
– Ну, тут я его понимаю. Он у себя дома вдруг перестал чувствовать себя в безопасности, – рассуждал Юлий. – На открытке опять нарисован герой сказки Синяя Борода, про игру здесь ни слова, зато есть надпись «второй ход – Чревоугодие» и маленьким курсивом стихотворение.
– Напомню, что хозяин дома точно не помнит, но ему кажется, что на первой открытке стихотворения не было, – сказал Эрик.
«В прошлый раз охотник
Немного растерялся
И, убив завистника,
До цели не добрался».
– Завистника, – повторила вслух Зоя Саввична. – Тут мы возвращаемся к первой открытке, на которой предположительно было слово «зависть». Значит, сначала ход, потом действие.
– Интересны цифры, написанные от руки на обратной стороне. Открытка напечатана, слова и стихи напечатаны, а вот цифры от руки синей ручкой, – сказал Эрик. – Их шестнадцать. Это точно не телефон. Написаны они без пробелов, одной строкой.
– Кстати, хотя это всего лишь цифры, без букв, но можно попробовать узнать, хотя бы минимум, женщина писала или мужчина, – радостно провозгласил Юлий.
– Я отправлю Василию Васильевичу, – согласился Эрик. – Он что-то говорил о гениальной женщине-графологе у него в штате.
– Третья открытка имеет надпись: «третий ход – Блуд». Идентично нарисованный Синяя Борода, кстати, можно попробовать узнать, кто рисовал, – предложил Юлий.
– Бесполезно, – усмехнулась Зоя Саввична, – это сто процентов ИИ, тут и к бабке не ходи.
– Ну хотя бы, где печатали, – смутился из-за своей промашки молодой человек. – Мне кажется, что открытки хоть и в хорошем, я бы даже сказал, идеальном состоянии, но все же немного пожелтевшие. Может, они все старые?
– И тоже стихотворение, – перебил их Эрик и зачитал:
– «Пока искал охотник
Дорогу к Бороде,
Погиб чревоугодник,
Покаявшись во сне».
– Слово со второй открытки, Чревоугодие, – заметила Зоя Саввична.
– Ну тут уже пусть не прямая угроза, но все же, – сказал Эрик. – Понятно, что хозяин может предположить, что его ассоциируют с Синей Бородой.
– Ну и давайте уже без танцев с бубнами, – вставила Зоя Саввична, – он похож, чего уж там. Я вот одного не понимаю – мужик симпатичный, для пятидесяти лет выглядит замечательно,