– А за что тебя благодарил второй? – спросил Юлий, когда старый охранник вернулся восвояси.
– Так я мальчишек в мастерской обучаю, как машины ремонтировать, – ответила Нина.
– Вот золото, а не женщина, – констатировал Юлий. – Я точно женюсь на тебе.
Когда они подошли к машине, там их, опираясь на машину, уже ждал Эрик с задумчивым лицом. Нина протянула ему флешку, но не спешила отдавать.
– Так, ребят, я вам сейчас добыла запись, я вас катаю, я хочу знать, кто вы. Не втянете ли вы меня в криминал?
Юлий взглянул на Эрика и сказал:
– Между прочим, Нина автослесарь, таксует, обучает мальчишек ремонтировать машины и еще очень красивая.
Тот ничего не ответил, лишь незаметно кивнул.
– Мы просто частные детективы, кое-что расследуем, а что, сказать тебе не можем.
– Возьмите меня к себе. – Она прижала флешку к груди, словно та была ее страховым парашютом. – Скучно мне до ужаса, никакого адреналина, а у вас расследование. Я могу и водителем, и местных многих знаю, я… я… Да знаете, какие у меня руки! Любую технику починю.
Юлий снова взглянул на временное начальство.
– Ох и веселая ты, Нинка, просто треш. Пить тебе точно нельзя, – заявил Юлий. – Ну хорошо, будешь нам помогать как внештатник.
– Ааа! – взвизгнула от радости девушка, но почему-то поцеловала не Юлия, принесшего ей эту радостную весть, а Эрика, молча стоявшего рядом.
Юлию вдруг стало больно. Он сам еще не понял, что произошло, но тот факт, что она потянулась не к нему, а к зазнайке-учителю, ударил под дых, и настроение тут же испортилось.
8 января 1920 года
Охотничья усадьба иркутского губернатора
Вещи брата Номины пришлись Андрею впору, но чувствовал он себя в них отвратительно.
– Все равно красивый, – сказала девица, глядя на него в новом одеянии, и по привычке глупо хихикнула. – Надо волосы прятать, вот, – сняв с себя объемную шапку, протянула ее Андрею.
Хоть она и была глупа, но сейчас говорила дело. Строгая стрижка сильно контрастировала с одеждой.
– А ты? – спросил Андрей. Ему почему-то стало жалко девушку. Она не отказалась помогать ему и даже, как ему показалось, делала это с охотой.
– Я привычная, – улыбнулась Номина и повязала на голову платок. – Пора, он ушел.
На улице выла вьюга, и это им было на руку. Охранник часто бегал греться в вагон, и из окна ему было ничего не видно. Ветер кружил снег, делая видимость практически нулевой. Они шли долго, сначала через станцию, потом через примыкающую к ней деревню, а потом и вовсе пошли лесом. Андрей был уверен, что не нашел бы эту дорогу самостоятельно, к тому же в такую пургу.
Когда они подошли к дому, то из всех его окон смотрела темнота, а двери были заперты.
– Ну что? – спросила Номина. – Что делать будем, может, к моей бабушке пойдем? Она бузы нам сделает из дикого кабана.
– Иди, – сказал Андрей уже без злости и раздражения. Девчонка и правда ему помогла и полностью искупила свой проступок. – Только больше ни на кого с ножом не кидайся. Кстати, если ты охотница, почему тогда не стреляла, почему нож?
– Бабуля ружьё спрятала, – призналась Номина и добавила: – Правильно сделала. Она вообще у меня умная, всё знает, всё умеет, хочу на неё похожей быть.
– Руки вверх, – приказ прозвучал неожиданно и громко. – Кто вы и что здесь делаете? – спросил их старческий голос.
– Корнет Андрей Североярский с поручением от Александра Васильевича Колчака, – отрекомендовался он громко, чтоб тот, кто наставил на них ружьё, даже через метель услышал и случайно не нажал на спусковой крючок. – У меня к вам послание.
Дед опустил ружьё и подошел ближе. Андрей осторожно, стараясь не делать резких движений, протянул ему кортик, переданный Колчаком.
– Ну пошли, – сказал мичман уже совсем другим тоном.
Дом был пустым и холодным. Их шаги по начищенному паркету разносились эхом и оседали где-то в дальних комнатах.
– А это кто? – спросил сторож, когда они уже пили горячий чай, сидя в огромной темной гостиной у единственного источника тепла – растопленного камина.
– Номина я, – ответила вместо Андрея девушка. – Проводница его, местная, я в деревне у станции живу.
– Номина, значит. Ну-ну, – сказал мужчина и хохотнул себе в усы. – Вы располагайтесь, сейчас эта комната натопится, и можно будет спать, остальные все холодные. Ты, малец, не забывай дров подкидывать в печь, а то замерзнете.
Андрея очень задело такое панибратское и даже уничижительное обращение старика, и он, вскочив, грозно, как ему показалось, выкрикнул:
– Я вам не малец, а адъютант первого лица государства и прибыл сюда с личным его поручением! И не надо хихикать, девушка сейчас уйдет.
Мичман вздохнул, встал и направился к двери, но на пороге задержался, словно решая, сказать или нет, и, видимо, взвесив все за и против, все же произнес:
– Ты не малец, ты дурак. Девчонку в ночь не гони, пусть утра дождется, – и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
Номина надулась и, забравшись с ногами на огромный диван, уставилась на огонь. Щеки Андрея пылали, он чувствовал, что не прав, и ему было стыдно за свою слабость.
Он подошел к окну, там неистово, с каким-то человеческим надрывом выла метель, и молодому человеку, вдруг показалось, что остального мира просто не существует. Природа стерла его за его жестокость и зло, которое он порождает. Сейчас есть только этот небольшой островок у камина, а остальная жизнь, она исчезла навсегда.
Вдруг, он подошел к ней, вытянулся в струну, левую руку убрал за спину, правую протянул вперед и немного наклонился.
– Ты чего это? – испугалась Номина, забыв про обиду.
– Я приглашаю тебя на танец, – пояснил Андрей.
– Я не умею, – ошарашенно ответила ему девушка.
– А я научу, – просто сказал он и улыбнулся.
– Без музыки? – еще больше удивилась она.
– Я буду ее насвистывать. Соглашайся, это весело.
Номина нерешительно протянула ему руку, и он, ловко обхватив ее за талию, закружил ее в вальсе, насвистывая по памяти «Сказки венского леса» Иоганна Штрауса.
Ее глаза сверкали от счастья, и Андрей на мгновение забыл, кто они, что делают в этом доме. Когда они остановились, обоих переполняли чувства, которые просто не помещались внутри, они просились наружу в виде слов и прикосновений.
– Будь проклята эта война, – сказал Андрей и крепко обнял девушку после долгого поцелуя.
– А я ей благодарна, – ответила Номина, взглянув на него сквозь слезы. – Если бы не она, мы бы никогда не встретились.
Андрей вновь прикоснулся к ее губам,