Я только что на ходу изобрёл новую болезнь. Идеальный диагноз.
Он ничего не объяснял по сути, но звучал так солидно и наукообразно, что ни один проверяющий из министерства не посмеет в нём усомниться.
Свиридов вцепился в мой рукав, когда санитары готовились везти его в палату. В его глазах был почти щенячий ужас.
— Вы не оставите меня? Не бросите?
Синдром привязанности к спасителю. Классика посттравматического стресса. В его глазах я теперь был не просто врачом. Я был божеством, которое вытащило его из ада.
— Сейчас вам дадут успокоительное, и вы уснёте, — сказал я мягко, но уверенно. — Ночью за вами будет присматривать дежурный персонал. А я зайду первым делом утром, как только приду на смену. Обещаю. Отдыхайте.
В гулком коридоре меня ждали Долгоруков и Аглая. Князь выглядел измотанным. Адреналин от дуэли схлынул, оставив после себя боль от раны в плече и свинцовую усталость.
Его идеальный мундир был помят и запачкан кровью.
— Пойдёмте в процедурную, князь. Ваше плечо нужно обработать, — сказал я тоном, не терпящим возражений.
— Пустяки, док, царапина, — попытался отмахнуться он, но тут же поморщился от боли, когда неосторожно двинул рукой.
Я молча взял его под здоровый локоть и повёл в ближайший свободный кабинет.
Аглая с любопытством последовала за нами. Похоже ей нравилось наблюдать за этим представлением.
Через десять минут пуля была извлечена, рана промыта и аккуратно зашита. Работа была грубой — пуля прошла навылет, разворотив ткани, но ничего жизненно важного не задела.
— Ну и денёк, — выдохнул Долгоруков, когда я закончил перевязку. Он смотрел на меня с новым, почтительным выражением. — Сначала дуэль, потом воскрешение из мёртвых, а теперь ещё и знакомство с вашим… костлявым ассистентом. Признаться, мой обычный день в Генеральном штабе выглядит куда скучнее.
— Я мог бы прямо сейчас извлечь и тот старый осколок, что вас мучает, — предложил я как бы невзначай.
Его благодарность за обработку свежей раны была слабой, почти незаметной. Но избавление от многолетней, хронической боли… о, это была бы совсем другая история. Солидная, качественная порция Живы, которая мне сейчас так необходима.
Долгоруков на секунду задумался, но потом покачал головой.
— Нет, док. Не сегодня. У меня нет на это моральных сил. Единственное о чем я мечтаю —это прийти домой и напиться. Да и плечо должно сначала зажить после этого, — он кивнул на свежую повязку. — Но я ваш должник. Как только всё уляжется, я обязательно приду к вам на эту… ювелирную операцию.
Он поднялся, разминая здоровое плечо.
— Жаль, — подумал я. — Очень жаль.
Придётся искать другой источник.
Аглая и барон тепло попрощались и девушка направилась к палате отца — дежурить у его постели до начала операции.
Мы вышли на пустынную улицу к его внедорожнику. Ночная прохлада приятно остужала разгорячённое лицо.
— Давайте помогу с вашим… «реквизитом», — сказал Долгоруков с кривой усмешкой.
Мы вместе открыли багажник.
Костомар лежал там, свернувшись в немыслимую позу, изображая абсолютную неодушевлённость. Мы аккуратно выгрузили его на тротуар, а затем я забрал тяжёлый рюкзак с книгами.
Всю эту операцию Костомар оставался совершенно неподвижен.
— Надо же, — Долгоруков обошёл скелета кругом, с неподдельным интересом разглядывая его. — А оживает он от вашей магии?
— Всё верно, — пожал плечами я. — Но постоянно поддерживать его в движении очень затратно. А сейчас я истощён.
Он подошёл ко мне и крепко, по-мужски, пожал руку.
— Спасибо, док. За всё. За Свиридова, за моё плечо… и за то, что вернули веру в то, что в этом мире ещё случаются чудеса.
— Берегите себя, барон, — ответил я.
Он сел в машину, бросил последний, долгий, задумчивый взгляд на неподвижно стоящего Костомара и уехал, растворившись в ночи.
Только когда красные огни его внедорожника скрылись за поворотом, я повернулся к своему «реквизиту».
— Я ем грунт? — тут же ожил Костомар, вопросительно склонив череп. В переводе: «Всё в порядке?».
— Всё в порядке, — кивнул я. — Иди домой через чёрный ход. Отнеси книги и жди меня. Ты сегодня отлично поработал.
Услышав похвалу, Костомар, казалось, выпрямился ещё больше. Он подхватил свой огромный рюкзак и, не издав ни звука, скользнул в тень переулка, как настоящий призрак.
Я остался один в огромном, пустом и гулком переулке. Вернувшись в здание, я остановился у входа.
Эйфория от успешно проведённой операции прошла. Осталась только звенящая тишина и ледяная пустота внутри.
Я мысленно заглянул в Сосуд. Девять процентов. Почти ноль… Я сжёг почти весь свой запас, чтобы спасти одного пьяного идиота. И ради чего? Ради трёх процентов благодарности и кучи новых проблем.
Свиридов теперь будет жить, это несомненно хорошо.
Долгоруков и Бестужев считают меня кем-то вроде придворного мага. Аглая — ангелом-хранителем. Все они будут требовать моего внимания, моего времени, моей энергии. А у меня её почти не осталось.
Нужно было срочно пополнять запасы.
Первым делом — инвентаризация.
Мысленно пробежался по списку своих «должников». Акропольский? Счёт закрыт, долг уплачен с лихвой.
Елизавета Воронцова? Полностью расплатилась.
Граф Левинталь? Инвестиция долгосрочная, дивиденды будут только после успешной операции.
Красников из приёмного? Всё ещё в коме, платёж заморожен на неопределённый срок. Я наблюдал за ним постоянно, но по нему было никаких подвижек, родители так и не появлялись, а айтишник не мог достать контакты.
Источников не было.
А проклятье не дремало. Каждую ночь оно сжирало свои законные полтора процента. К утру у меня останется семь с половиной. Это уже критическая отметка.
Ниже десяти процентов тело начинает слабеть. Сейчас это не так заметно, но утром я буду очень уставшим.
А ниже пяти — сознание мутнеет, и я рискую допустить ошибку, которая будет стоить мне жизни.
Мне нужно было срочно «дозаправиться». Хотя бы до двадцати процентов.
И тогда решение пришло само собой. Простое, жесткое и эффективное. Приёмный покой.
Место, куда скорая привозит свежее, ещё тёплое мясо. Инфаркты, инсульты, ножевые ранения от аристократических дуэлей. Умирающих. Тех, кто готов отдать душу за лишний час жизни.
Идеальное охотничье угодье.
Плюс может и в больнице кто-то быть.
— Нюхль, — мысленно позвал я своего невидимого помощника. — Работаем. Пробеги по больнице. Ищи запах скорой смерти. Мне нужен кто-то на грани. Не капризный