Чудовище попыталось вцепиться когтями из Холодного железа в броню, но Дмитрий перехватил лапу и просто сломал её, дёрнув на себя. Рывок, хруст сухожилий и костей — конечность практически осталась в его руках. Химера взвыла, но соматомант уже схватил тварь за верхнюю и нижнюю челюсти.
Мышцы под бронёй вздулись ещё сильнее. Даже сквозь Сумеречную сталь было видно, как напряглись его предплечья. Медленно, неотвратимо он начал разводить челюсти химеры в стороны, уперев сабатон в нижнюю челюсть. Тварь билась в агонии, но хватка была железной. Треск костей, рвущихся связок, потом влажный хруст — и челюсть химеры разорвалась пополам до самого основания черепа. Язык вывалился наружу, чёрная кровь хлынула фонтаном.
Но я видел, как раны уже начинают затягиваться — чудовищная регенерация химер. Дмитрий тоже это заметил. Не выпуская разорванную пасть, он свободной рукой сорвал с пояса гранату, выдернул чеку зубами через щель в шлеме и забросил её глубоко в глотку твари. Тут же налёг всем весом, смыкая сломанные челюсти под собой.
Взрыв разнёс химеру изнутри, забрызгав всё вокруг чёрной кровью и кусками плоти. Регенерация не спасёт, когда твои внутренности разлетелись в радиусе десяти метров. Взрывной волной Ермакова отбросило в сторону, но уже через миг он поднялся, как ни в чём ни бывало и повернулся к следующей цели. Его фигура начала уменьшаться обратно — поддерживать такое усиление дольше было невозможно для мага столь низкого ранга.
Мы почти переломили ход боя. Одна башня в руинах, химеры уничтожены, часть врагов в панике отступала. Я уже начал продумывать штурм больницы, когда двери административного здания взорвались наружу.
Нет, не взорвались — их вынесли изнутри.
Две фигуры вылетели из проёма с такой скоростью, что оставили за собой шлейф каменной крошки. Они приземлились посреди двора, и бетон под их ногами пошёл трещинами-паутиной.
Братья-близнецы. Или настолько похожие, что могли бы сойти за них. Оба под два метра ростом, мускулистые и крепкие, как варяжские берсерки. Но не это заставило меня сузить глаза. Броня из Костедрева с высоким воротником-горжетом — я узнал характерный белый цвет с прожилками, похожими на венозную сетку.
Первый держал клеймор из аркалия. Лезвие было длиной в полтора метра и шириной в ладонь, но он крутил двуручным мечом словно тростинкой. Второй сжимал парные чуть изогнутые шашки из того же проклятого аркалия. Короче и легче, чем у брата, но от этого не менее смертоносные.
Их движения были слишком быстрыми, слишком плавными. Зрачки расширены до предела, вены на шеях пульсировали в бешеном ритме. Я видел такое раньше — коктейль из стимуляторов и Реликтов, доводящий человеческое тело до абсолютного предела. И за этот предел.
— Устали, Платонов? Магический резерв не бесконечен, а мои берсерки могут драться часами. Специальная разработка против таких как вы — магов, привыкших полагаться на свой дар. Что будете делать, когда магия кончится? Будете смотреть, как как они разорвут ваших людей, или попробуете остановить их сами? Давайте проверим, так ли вы хороши с мечом, как на дуэли с Елецким?
Глава 20
Оценивающим взглядом я смотрел на братьев-близнецов, стоящих посреди разбитого двора с оружием наизготовку. Ворох мыслей в голове нёсся, как табун рассерженных лошадей.
Костедрево и аркалий. Скуратов не поскупился. Броня из этого вида Пустодрева стоит как новый автомобиль, а клеймор из подобного Холодного железа… такое оружие не купишь ни за какие деньги, его делают на заказ единицы мастеров во всём Содружестве.
И эти двое двигаются слишком синхронно для обычных наёмников. Братья? Или результат многолетних совместных тренировок? Их стойки… Левый весьма умело держит клинок, значит, обучался у мастеров старой школы. Правый с шашками… это вообще интересно. Парные клинки — оружие дуэлянтов и ассасинов, требующее идеальной координации и способности одинаково свободно владеть обеими руками.
А их расширенные зрачки и пульсирующие вены на шеях… не просто стимуляторы. Это целый коктейль боевой химии. Есть ли там «Ярости берсерка», которая принимал неудачливый убийца Макар Вдовин, потерявший из-за неё свою жизнь?.. В таком случае мне нужно просто дождаться, пока их сердца остановятся. Нет, вряд ли Скуратов сделал бы мне такой подарок после прошлого провала. Чего-чего, а учиться на своих ошибках Гильдия Целителей умеет. Эти двое не просто накачаны алхимией — они специально подготовлены для боя со мной. Анти-маги. Константин Петрович явно внимательно изучил записи всех моих поединков.
Расстояние между ними — ровно четыре метра. Достаточно далеко, чтобы не мешать друг другу, достаточно близко для мгновенной взаимной поддержки.
Скуратов явно рассчитывал на прямое столкновение, на мои попытки одолеть его умельцев в фехтовании. Что ж, я предпочитаю не играть по вражеским правилам.
Сосредоточился, собирая древнюю силу в груди. Власть прирождённого правителя поднималась из глубин моей сущности, наполняя голос непреодолимым авторитетом. Направил взгляд на близнецов и выпустил приказ:
— НА КОЛЕНИ!
Волна силы ударила по врагам, но… ничего не произошло. Братья даже не дрогнули. В их глазах по-прежнему полыхала фанатичная решимость — стальная, несгибаемая воля, закалённая годами тренировок и абсолютной преданности своему делу. Они были не просто накачаны стимуляторами — их психика была перестроена, превращена в непробиваемый монолит целеустремлённости. До этого подобное встречалось лишь однажды у патриарха Уваровых.
Скуратов превзошёл сам себя. В моей прошлой жизни я встречал фанатиков — отъявленных изуверов, берсерков, даже ментально раздавленных рабов-гладиаторов, но это было другое. Эти двое не были сломлены, их мозги не были промыты. Их волю закалили и заострили, превратив в оружие, специально заточенное против таких, как я. Сколько времени Гильдия потратила на их подготовку? Годы? Десятилетие? И главное — сколько ещё таких у них в запасе? Если Скуратов может позволить себе бросить двух подобных бойцов на одну операцию, значит, ресурсы Гильдии куда обширнее, чем я предполагал.
Первый близнец, тот, что с клеймором, усмехнулся — короткая, хищная ухмылка профессионального убийцы, оценившего промах противника. Его массивная фигура сорвалась с места, но не ко мне — к моему отряду, прижатому огнём снайперов у каменных укрытий. Полутораметровое лезвие аркалия рассекало воздух с таким свистом, что закладывало уши.
Я ударил на опережение каменными шипами из земли, но противник играючи проскочил над ними, совершив пируэт и едва не