Члены Политбюро прибыли в течении часа. Не все, конечно. Не было Суслова, Кириленко, Косыгина, но зато присутствовало много «национальных кадров». Даже Шеварнадзе приехал, который хоть и был членом ЦК, но в состав Политбюро не входил. Я удивился присутствию такого количества представителей компартий союзных республик. Хорошо совпало, что они находились в это время в Москве. Хотя, скорее всего, из-за Машерова. Его назначение на новую должность было для всех очень важным вопросом. А еще наша партийная элита никак не могла освоиться с сильно изменившимся в последнее время Брежневым — не знала, чего ожидать от Генсека.
Все это время изображающий саму невинность Михаил Сергеевич сидел в приемной. Заседание уже началось, когда последним вошел Гейдар Алиев.
— Простите за опоздание, я не мог оторваться от документов, — и он быстро прошел на свое место.
Мы с Рябенко сидели на стульях у стены, вместе с секретарями и референтами.
Брежнев озвучил первый вопрос — назначение Машерова на должность своего первого заместителя.
— Если уж проявил инициативу реформирования государственного аппарата, то начинать нужно с себя! — заявил Леонид Ильич. — Предлагаю кандидатуру Петра Мироновича на должность моего…
«Преемника» — подумал Брежнев, но вслух произнес:
— Первого заместителя.
— Мы, конечно, глубоко уважаем дорогого Петра Мироновича, — начал как всегда со змеиной лести Рашидов. — И в Политбюро мы вместе давно работаем. Белоруссия — хорошая республика, индустриальная, много чего производит. Но почему именно Машеров? Разве нет в стране более опытных экономистов и хозяйственников, зачем учитель на такой ответственный пост пойдет?
Машеров, тоже присутствующий на совещании, как будто бы не обиделся. Он лишь улыбнулся и сказал:
— Вы, уважаемый, Шараф Рашидович, немного преувеличиваете. Учителем я был до войны, а во время войны партизанил. Потом хозяйство восстанавливал. Да много чем занимался. А то, что вы назвали меня учителем — это для меня высшая похвала. Даже жалею, что не смог вернуться в школу после войны.
Гейдар Алиев вдруг слегка обернулся, внимательно зыркнув в мою сторону, потом спросил у Генсека:
— У меня тоже вопрос, дорогой Леонид Ильич. Вот тут присутствует человек, который не член Политбюро, и даже не кандидат в члены. При этом — молодой, способный, инициативный, давно уже вас знающий — притираться не придется. Но почему такой заслуженный человек не рассматривается как секретарь ЦК? Или как кандидат в члены Политбюро? Я сам в Комитете начинал. В КГБ Азербайджана работал. Уважаю людей в погонах. Сам человек военный. Зачем тянуть, давайте сейчас проголосуем?
«Хитрый азер! Всегда держит нос по ветру. Поймал волну или что-то знает?» — пронеслась после слов Алиева мысль в мозгу у Шеварднадзе.
— Что ж, рассмотрим и это предложение, — Леонид Ильич посмотрел на меня так, будто впервые увидел.
«А ведь давно назрело это решение. Хорошо, что я не сам поднял этот вопрос. Хотя даже так, все равно будут проблемы с Русаковым», — подумал Леонид Ильич.
И вот тут-то вскинулся Борис Николаевич Пономарев.
— Это недопустимо! — он хлопнул ладонью по столу. — Есть определенные процедуры, сложившийся порядок. Традиции, в конце концов! Нельзя так просто взять и прыгнуть из простых охранников в Политбюро! Ко-о-оне-ечно, были прецеденты… — протянул он издевательским тоном, — император Калигула своего коня в сенат ввел…
— Интересное у вас обо мне мнение, если вы меня с Калигулой сравниваете, — жестко сказал Брежнев, заставив Пономарева побледнеть.
— Да я не это имел ввиду… — тут же сдал назад Пономарев. — Я же образно, пошутил неудачно.
— Как говорил товарищ Сталин: шутка — дело серьезное, — подлил масла в огонь Шеварднадзе. Одного упоминания генералиссимуса было достаточно, чтобы все собравшиеся подобрались и изменились в лице. Но Шеварднадзе на этом не успокоился. — А товарищ Медведев, как я понимаю, теперь отвечает за внутреннюю безопасность в наших органах. Так что неизвестно еще, кто в итоге конем окажется, а кто сенатором.
— Смотрю, веселое у вас настроение, Эдуард Амвросиевич, — прошипел Пономарев.
— Это хорошо, товарищи, что вы шутите, а не ругаетесь. Приятно смотреть, — с иронией сказал Брежнев. — Но пока кандидатуру товарища Медведева выдвигать действительно преждевременно. Вначале его предстоит избрать в Центральный Комитет, а после уже посмотрим. Итак, возвращаемся к назначению товарища Машерова на должность первого заместителя Генерального секретаря ЦК. У кого-то есть еще вопросы? Нет? Тогда переходим к голосованию.
— Кто «За»? — и Леонид Ильич первым поднял руку.
Следом за ним потянул вверх руку Кунаев. Как я понял из его мыслей, первый секретарь ЦК Компартии Казахстана в вопросе не разбирался и сделал это исключительно из личной преданности Брежневу. Более того, он мысленно вернулся во времена Хрущева, когда тот, передав Украине Крым, хотел «прирастить» РСФСР казахскими землями. Отрезать от республики весь Северный Казахстан, включая Рудный Алтай. Именно Брежнев, после своего избрания генеральным секретарем, закрыл этот вопрос и никогда его больше не поднимал.
Рашидов, хоть вначале и возражал, тоже поднял руку за Машерова. Но думал в это время почему-то обо мне: «Вах, шайтан, надо с ним что-то думать, надо как-то решить с ним. Опасный человек, совсем опасный».
Все, кто имел право голоса, проголосовали «За». Кандидатура Петра Мироновича Машерова прошла единогласно.
Если и дальше все пойдет как надо, то после Брежнева новым Генсеком станет, на мой взгляд, весьма достойный человек.
— Следующий вопрос на рассмотрении — визит в Англию делегации Верховного совета СССР. Давайте посмотрим. Материалы у вас есть. Все с ними ознакомились? Предлагаю сейчас задать вопросы, если они имеются. Потом вызовем с отчетом Михаила Сергеевича.
Леонид Ильич обвел взглядом участников совещания:
— Если вопросов нет, прошу пригласить Михаила Сергеевича.
Горбачев вошел с видом оскорбленного и незаслуженно обиженного. Это не понравилось Леониду Ильичу, он подумал: «Смотри-ка, ему даже не стыдно? Каяться должен, а он тут изображает оскорбленную невинность».
Глава 3
— Позвольте доложить об итогах визита нашей делегации, — начал тот сходу. — Я считаю, что итоги очень положительные, несмотря на отдельные недостатки и «инцындент»…
Я вспомнил, что Горбачев всегда неправильно говорил это слово. Так же вспомнилось еще одна речевая особенность Горбачева: он произносил «Азербаржан» вместо «Азербайджан». Пожалуй, из тех слов, которые он исковеркал, можно составить небольшой юмористический словарь.
— … на таможне в аэропорту Шереметьево, я