Это не мужчина, это биологический экземпляр, свято верящий, что брак, это когда ты спишь с кем хочешь, а жена делает вид, что не замечает. Когда можно ударить женщину, а потом заявить «да я просто шлепнул, она сама виновата». Когда...»
Палец замирает над клавиатурой. В груди колет от острой боли, но я делаю глубокий вдох и дописываю, стиснув зубы.
«Когда твой сын спрашивает перед сном, почему папа больше не целует маму на ночь, а ты не находишь слов, чтобы объяснить ему, что такое предательство.».
Дальше текст идет легче, я несколько раз правлю его, доводя заготовку до совершенства, и через несколько часов сохраняю файл с таким чувством, будто только что развелась и отомстила. Хотя то почти так и есть.
Открываю почту, и дрожащими пальцами набираю номер главного редактора на телефоне. Он берет трубку после второго гудка, голос сонный, недовольный.
- Вероника? Ты в курсе, что сейчас три часа ночи? Что случилось? - на фоне слышно недовольное шипение его жены, и мне становится неловко перед женщиной. Но я не могу остановиться, слишком поздно давать заднюю. Да и если не договорю сейчас, хуже будет еще примут за любовницу. А мне не надо такого позора.
- У меня материал, который взорвет весь город. Отправляю его вам сейчас. Посмотрите, его нужно срочно утвердить в ближайший номер, - говорю сбивчиво, очень быстро, почти захлебываясь словами. Пальцы сами собой стучат по столу.
- Подожди, какой еще... - он замолкает, когда файл падает на его почту. На другом конце провода слышно, как он ворчит, встает с кровати, идет к ноутбуку. Потом клацанье клавиатуры, тяжелое дыхание.
- Ты... Ты вообще понимаешь, что это за материал? - голос его становится резким, натянутым, как струна. - Это же чистый разгром! Ты называешь имена, приводишь доказательства... Они же могут...
- Материал для первой полосы? Да, я знаю, - нескромно намекаю ему, где бы хотела это видеть, стараясь говорить спокойнее, но голос все равно дрожит. Он вздыхает, и я слышу, как скрипит кресло под ним.
- Черт возьми, Вероник, они могут подать в суд! На тебя, на издательство... Да на всех, - ему страшно, и я понимаю его опасения. Но бояться нечего, там некому будет подавать в суд, они драпать будут от такого скандала.
- Пусть подают. У меня все подтверждено документально. Если они захотят судиться с нами, они себе проблем наживут. И вообще, им после такого не до нас будет, - не выдерживаю и усмехаюсь, представляя их панику.
На том конце слышится глубокий вдох, а потом тяжелый выдох, будто он только что пробежал марафон.
- Ладно. Будет в следующем номере. Но если начнутся проблемы...
- Все проблемы будут только мои, - заканчиваю за него и вешаю трубку, чувствуя, как с плеч падает тяжелый груз.
Но нет, это еще не конец!
Открываю список контактов. "Желтый бульвар", "Горячие скандалы", "Светская хроника".
Для каждого издания у меня заготовлен свой, уникальный вариант статьи, чтобы никому не было скучно.
«Эксклюзив: как престижный свадебный салон превратился в притон для любовниц» - для бульварных изданий, где любят сочные подробности.
«Бизнесмен месяца: как Олег Лапин «любил» жену и любовницу одновременно» - для светской хроники, где ценят имена и статусы.
Отправляю. Один. Второй. Третий. Каждое письмо улетает, даря мне чувство легкости от отмщения.
Впервые за долгое время захлопываю ноутбук с чувством глубокого удовлетворения и подхожу к окну. Ночной город сияет огнями, не подозревая, какой скандал разразится послезавтра утром.
Прощай, Олег.
Прощай навсегда.
Глава 28
Глава 28
Олег
- Да твою ж… - ору не своим голосом на всю квартиру, отшвыривая планшет сам не понимая куда, да и плевать мне на это.
"Бизнесмен месяца: как Олег Лапин «любил» жену и любовницу одновременно"
Стоило только увидеть заголовок статьи, которую мне скинул чинуша из администрации с припиской «в выделении места под ресторан отказано», как в висках застучало так, что затмило все мысли, и я выпустил гнев наружу.
Эта стерва все вынесла в статью, все мои сокровенные разговоры с ней, все про любовницу, про документы. Черт. Какая же она законченная дрянь! А так в глаза улыбалась, так любящую строила из себя, а на деле хуже кобры, пригревшейся на груди.
- Олег! Ты с ума сошел?! - Соня подскакивает с дивана так резко, что подушка соскальзывает на пол.
Она поднимает планшет с пола и бегает глазами по тексту статьи, губы шевелятся, вторя обрывкам текста. Вижу, как ее взгляд задерживается на фотографии, наша с ней случайная фотка из ресторана, которую Вероника выдрала откуда-то, черт знает как.
- Из-за этого психи? - наконец выдает она, а у меня глаз дергается от тупого вопроса. - Это же просто желтая пресса. Через неделю выйдет новый скандал, и все забудут про это. Люди вообще ничего не помнят дольше трех дней.
- Ты вообще в своем уме?! – срываюсь на нее, потому что то что она говорит, самый настоящий бред. Такой невыносимо тупой, что нет желания себя контролировать. Тупая курица, вот кто она. - Ты прочитала, что там написано? Эта статья не просто про нас с тобой, а про все схемы, про документы, про то, как я рестораны переоформлял! Каждое слово в этой статье, это долбаный гвоздь в крышку моего гроба.
- Ну да, написала твоя стерва про это, - Соня пожимает плечами, она реально не догоняет, что произошло и какие у этого всего последствия, нацепила розовые очки и радуется всему. - И что? Кому нужны бредни брошенки? Никому. Ты что, не понимаешь, что можешь просто вывернуть все в свою пользу? Кому какое дело до ваших семейных разборок?
- Мне какое дело! - рычу я и бью кулаком по столу. - Ты думаешь, это просто сплетни? Ты хоть понимаешь, что из-за этого дерьма мне сегодня отказали в месте под ресторан?!
В ушах звенит, и я понимаю, что кричу так громко, что соседи наверняка слышат, но мне плевать. Пусть слышат. Пусть все знают с какой идиоткой