Тот, кто продавал газеты, вдруг вытянулся, точно двухметровая жердь. Движения его рук были слишком мягкими, суставы сгибались под странными углами.
Мужчины, которые стояли у крыльца здания, походили на Никифора. На секунду, вместо простых горожан передо мной предстали необычные старики: низкие, сутулые, с носами, как у филинов, и узловатыми пальцами.
— Видите? — тихо сказал я.
Морозов не сразу ответил. Только чуть покосился в сторону.
— Вижу, — коротко подтвердил он. — Присмотрелся к продавцу газет и направился к нему.
Заметив воеводу, тот растерянно замер. Дождался, пока покупательница уйдет, затем полез в карман и достал гербовую бумагу с печатью Синода:
— Я, мастер-воевода, покон чту.
Морозов кивнул:
— Вот и молодец.
— Свежую газету? — любезно предложил продавец, указывая на прилавок.
Владимир только покачал головой:
— Знаю я эту твою прессу. Начитаешься, а потом всю кошмары снится будут.
— Так это от любых новостей, — философски заметил продавец. — А если вы на меня намекаете, то я таким не промышляю. Иначе бы меня Синод давно на болота сослал.
Морозов хмыкнул, всем видом давая понять, что не шибко -то поверил собеседнику. Развернулся и направился к машине.
Среди прохожих мелькнула высокая сутулая фигура, с длинной шеей, и с мешком в руках. Слишком узкие плечи. Чересчур узкие. Он шёл мимо, не оборачиваясь, но я уловил болотный запах.
Я медленно выдохнул и отвернулся. Быстро направился за воеводой.
Владимир подошел к авто, открыл для меня дверь, и я уселся на переднее сиденье. Морозов же обогнул машину, сел на место водителя, повернулся ко мне и уточнил:
— Куда теперь, князь? — спросил он. — В порт?
Я не сразу ответил. Смотрел в окно, где двигающиеся фигуры снова слились в обычный поток людей, спешащих по своим делам. Только я теперь знал: это не люди.
— Давайте сперва заедем в Синод. Хочется мне теперь посмотреть, как живут местные жрецы. Ну и попытаться понять, что у нас с регистрацией нечисти. И почему весь этот механизм еле дышит.
Воевода кивнул, завел двигатель, и машина выехала на дорогу.
* * *
Здание Синода стояло в самой верхней точке города, на холме, который назывался Высокий Перевес.
— Приехали, мастер, — произнес Морозов.
Я кивнул, глядя из окна на фасад из белого тесаного камня с точёной резьбой, барельефами слуг Всевышнего, и старинными надписями на староимперском, чуть выцветшими, но всё ещё читаемыми. Огромная арочная галерея с колоннами из тёмного гранита вела к парадному входу. Ступени блестели, как стекло под начинающим накрапывать дождем. На фасаде вмонтированы начищенные бронзовые таблички с именами всех Старших Жрецов, служивших здесь с момента основания княжества. Под куполом, в нише, возвышалась статуя небесного покровителя Северска, в строгом плаще, с мечом в одной руке и раскрытым свитком в другой.
— Неплохо, — оценил я. — Смотрится куда лучше, чем здание жандармерии.
Морозов усмехнулся, но промолчал. Я вышел из авто, быстрым шагом направился по дорожке к крыльцу. Воевода последовал за мной.
Двери были из старого дуба, покрытые коваными узорами, с двумя массивными кольцами в форме голов медведей. Я быстро взбежал по ступеням к дверям, у которых стояли двое в бело-золотых плащах с гербом Синода: перекрещёнными свечами на фоне восхода. Заметив меня, мужчины склонили головы и распахнули передо мной двери.
Просторный холл, по которому то и дело сновали по своим делам люди в белых рясах, встречал высоким сводчатым потолком, украшенным мозаикой из позолоченного стекла. Пол был из полированного мрамора с вплетённым в центр гербом Синода. По стенам тянулись канделябры, в которых медленно горели созданные мастером огня силовые свечи, отбрасывая длинные искажённые тени.
Вдоль холла в два ряда стояли шесть статуй-колонн, на которых были изображены первые ученики и ученицы Всевышнего. Каждая выше человеческого роста, высеченные из тёмного, почти чёрного камня с прожилками — будто внутри всё ещё дышит угольный жар.
Каждый из них был святым покровителем определенного ремесла, и я задрал голову, чтобы рассмотреть их.
Первым шел Матвей Первопечатник, покровитель архивистов и государевых слуг. Высокий седобородый старик, который держал перед собой свиток и печать на длинной цепи.
За ним шла Лилия Утешница, покровительница лекарей. Женская фигура в белой рясе, лицо которой было скрыто капюшоном. У ног расположились фигурки людей, которых она осеняла святым знаком Всевышнего.
Третьей и последней в этом ряду был Лада, Судящая. Суровая женщина с завязанными лентой глазами в белой мантии, которая держала в правой руке весы со свисавшими на цепях чашами. На левой же ладони женщины примостилась сова, символ мудрости и справедливости.
Первым в параллельном ряду был Иван Проводник, покровитель путешественников, моряков и исследователей. Он стоял в мантии, на которой было изображено множество закрытых глаз. Но словно даже так он четко понимал, по какому пути следует идти и как не сбиться с курса.
За ним шел Федор Немой, или как его еще звали в народе, Каменный Проводник, проводник между миром живых и обиталищем мертвых и покровитель ритуальщиков, могильщиков и кладбищ. Его лик был почти стёрт ни рта, ни носа, ни глаз. Вместо них едва заметные очертания.
И заканчивал композицию Петр Восточник. Он не был похож на остальных. Вытянутые, тонкие черты лица, черные, волосы собраны в тугой узел.
Я невольно залюбовался фигурами. Мастер, который создавал эти шедевры, явно был талантлив, прочертив каждую линию и морщинку лиц. Уж не знаю, работа какого это скульптора, но по мастерству они ничем не уступали фигурам Шестерых, что стояли в главном Храме Петербурга.
— Мастер Медведев?
Незнакомый голос заставил меня обернуться. В нескольких шагах от меня стоял молодой служитель в белой рясе. Заметив, что я обратил на него внимание, он склонился в приветствии. Уточнил:
— Вы прибыли на встречу со Старшим Жрецом?
Я на мгновение задумался, а затем кивнул.
— Идемте, я вас провожу.
Синодник развернулся и направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Мы с воеводой последовали за ним. Поднялись по устланной красным ковром лестнице, свернул в южное крыло. Мы шли за ним по ковру цвета весенней зелени, с густым ворсом. Жрец остановился у нужного кабинета, трижды стукнул в створку и дождавшись приглушенного «Войдите» открыл дверь и произнес:
— Мастер Феоктист, к вам князь Медведев. С визитом.
— Пропусти, — коротко распорядились из кабинета, и синодник посторонился, пропуская меня в помещения. Я шагнул через порог, остановился, осмотрелся.
Сам кабинет был большим.