В иллюзии замелькали тени — что-то многоногое в метели, шевеление ветвей без ветра, огромный силуэт под песками.
— Почему это преграда? Почему не просто опасные земли, а стена между нами и ними? Потому что Пустоши — не пассивны. Они агрессивно нестабильны. Их законы — безумие. Физика и магия там извращены. Попробуйте бросить огненный шар в Серых Туманах Болот Плача. Он может превратиться в стаю кричащих летучих мышей и полететь на вас. Или просто погаснуть, вытянув из вас жизнь. Эфир там течет вспять или закручивается в смертельные водовороты. Пространство сворачивается. Вы попытаетесь пройти несколько миль по компасу, но вас может выбросить за сотни миль в сторону… или в пасть к чудовищу. А сами обитатели? Они чувствуют чужеродность. Живого. Цельного. Не зараженного хаосом Пустошей. И стремятся уничтожить, поглотить, или… заразить.
Попытки пройти их были. О, великие герои, армии, закованные в зачарованные доспехи, целые гильдии искателей приключений. Исход один — бесследное исчезновение. Иногда доносятся крики по ветру. Иногда на самой границе находят обрывки дневников, полных ужаса, или… куски брони, переплавленные в невообразимые формы. Ни один посланник не дошел. Ни один летоход, посмевший пересечь Песчаное Море Скорби, не долетел. Они падают, как подстреленные птицы, в пасть дюн. Теперь мы знаем, Пустоши — это не место. Это состояние. Состояние отвержения всего, что не соответствует их внутреннему кошмару. Они — живой, дышащий барьер из магии, страдания и зубов.
Итак, государства разъединены. Знания утрачены. Союзы забыты. Мы живем в мире островов, окруженных реками безумия. Пустоши — это наша история, наша ошибка, наша тюрьма. Изучайте их. Не с мыслью о завоевании — с мыслью о понимании. Потому что пока мы не поймем природу этих ран на теле мира, мы не сможем их исцелить. И не питайте иллюзий, юные умы. Там, в сердце Пустошей, не сокровища ждут. Там ждет лишь подтверждение того, насколько хрупка наша реальность перед лицом разгулявшейся, искаженной Вечности.
Лекция окончена. Завтра — классификация известных — подчеркиваю, известных — угроз Северодвинской Пустоши. Приготовьтесь. А особо впечатлительным советую принять зелье храбрости. Оно вам понадобится.
После того, как преподаватель вышел, все сидели в полной тишине. И только я резко встал и, не обращая внимания на взгляды, вышел наружу. Мне срочно нужна была связь с отцом. Мне надо попасть в Пустошь. Любую. Кажется, я знаю, почему маги не могут их пройти…
Глава 16
Глава 16
— Снежана, мне срочно нужна твоя помощь! — связался я с ней через браслет.
— А ты где?
— У главного входа стою.
— Жди. Через пять минут буду, -последовал быстрый ответ.
Что ж, большой плюс ей в карму — ничего не стала спрашивать, а сразу отреагировала. Растет. На свидание ее, что ли, пригласить? Хотя нет — лучше чуть подожду. Мне бы с принцессами разобраться, да с Танькой помириться. На новые любовные свершения я пока не готов.
— Готова. Что надо сделать? –появилась она. Собрана, деловита, готова к драке. Уважаю.
— Надо связаться с отцом и срочно. Пусть вытащит меня отсюда на пару дней.
— Случилось чего?
— Неважно. Но мне надо попасть в поместье.
— А чего официальный запрос не сделаешь или не позвонишь из приемной? Кстати, у Кристины, как главы студенческого совета, тоже есть связь с внешним миром.
— Официально — долго. Пока дашь запрос, пока его рассмотрят — а это время. И с Кристиной я поругался, не хочу ее ни о чем просить. А то еще надумает себе бог знает что. Кстати, у ворот же должен постоянно дежурить наш гвардеец. Можно передать информацию через него. Поищи на стоянке машину с гербами Раздоровых.
— Поняла. Сейчас сделаю.
— Пошли вместе к выходу. Меня-то не выпустят, но хоть подожду рядом.
Ну, мы и двинулись. Снежане было, конечно, любопытно, но вопросов больше она не задавала. Поняла, что если посчитаю нужным, сам расскажу. К тому же это, возможно, были дела рода. А в них совать свой нос чревато и крайне опасно — у Раздоровых богатая фантазия.
Вышла она без проблем. Повертела головой и сразу отправилась куда-то в сторону. Пара минут, и вот уже перед входом стоит суровый мужик с нашим гербом на груди. Внутрь его, конечно, не пустили, но мы могли разговаривать и так. Еще минута, и вот он связался с отцом.
Тот тянуть не стал — раз я говорю, что срочно, значит, срочно. Еще десять минут ожидания, и вот охрана меня пропускает на выход, убрав прозрачный щит, через который все видно и слышно, а вот войти и выйти без допуска нельзя. Упырева после последних событий сильно озадачилась охраной и, кажется, даже чуть перестаралась. Но не суть.
— Я тогда на занятия пошла, — сказала Снежана. — Не знаю, что ты там задумал, но в любом случае береги себя. А наших я предупрежу.
— Договорились.
Не удержавшись, я обнял мгновенно покрасневшую девушку. Однако это не помешало ей так же сильно ко мне прижаться и тяжело выдохнуть в ухо, отчего у меня в организме поднялось все, включая брови.
Машина плыла по утренней Москве, мягко покачиваясь на амортизационных рунах. Я сидел сзади, стиснув кулаки так, что ногти впивались в ладони. Запах дорогой кожи салона «Волхва» смешивался с холодным ароматом ветра, залетавшим через вентиляцию, и едва уловимым запахом оружейной смазки от телохранителя.
Игнат, сидевший справа, был неподвижен, как скала. Его профиль, будто высеченный из камня, был резок и бесстрастен. Глаза, прищуренные чуть больше обычного, методично сканировали тени за тонированными стеклами.
Водитель, старый гвардеец Борисыч, в своей неизменной фуражке с алюминиевым значком нашего рода, вел машину с невозмутимым мастерством, его короткие пальцы уверенно лежали на руле в оплетке из шерсти огнестойких баранов.
За окном струилась столица Империи. Неоновая вязь рекламных заклинаний ползла по стенам небоскребов-зиккуратов, где в окнах-бойницах светились кабинеты бухих алхимиков. По выделенным полосам бесшумно проносились навороченные машины, похожие на стальные капли ртути. Над нами, в холодном черном небе, разрезая световое загрязнение, плыли патрульные гирокоптеры с мерцающими рубиновыми «глазами» локационных сфер. На перекрестках светофоры-хамелеоны переливались стеклянными сферами, а под их светом спешили