– Значит, это могло нам помешать, – хмыкнул равнодушно. – Драконы даже артефакту с божественной искрой пытаются сопротивляться. Их сложно в чём-то убедить. Аргос ведь не предался страсти с Люсьеной и не выгнал вас, хотя артефакт требовал отказаться от жены сразу после встречи с истинной. Интересно, жрицы имеют сопротивляемость? Не хотите провести эксперимент?
– Не особо, – мрачно буркнула я.
– Тогда я настаиваю. Но для начала… – он протянул руку и мазнул пальцем по моей кисти. Вспомнилось, что и Люсьена коснулась Аргоса во время танца. – Лильен, поприветствуйте меня, как подобает прихожанке. Сейчас же. Это ведь так естественно, – проговорил заискивающе.
Я вздрогнула, но приблизилась к нему. Ведь действительно, как я могла пропустить приветствие кардинала? Мужчина улыбнулся, подставляя мне руку. Склонившись перед ним, я поцеловала кольцо на его пальце.
– Молодец, дитя, – он погладил меня по голове и коснулся висящего на его шее медальона с розоватым камнем внутри.
– Лильен, очнись, – потребовала у меня Малена. – Что ты сделала?
– Поприветствовала кардинала по правилам, – пожала я плечами.
Это же обычный ритуал. Враг он или нет, а это нормально.
– Да, таковы правила, дитя. Но нам лучше поспешить. Идёмте, дамы, – кардинал махнул рукой, призывая нас следовать за ним.
Стараясь подавить дрожь, я поманила Малену за собой и положила руку на подставленный кардиналом изгиб локтя. Наверное, и это хорошо. Чем ближе он, тем больше возможностей докопаться до правды.
– Зачем мы вам?
– Кроме того, что вы жрица солнца с искрой богини и сильный артефактор? – насмешливо поинтересовался он.
– Значит, вы признаёте Семерых. Удивительно для священника Трёхликого. Ваш бог не обидится?
– Ваши уколы бессмысленны, Лильен.
– Потому что вашего бога не существует и его выдумали, чтобы получить власть? – протянула я.
– В том числе, – мужчина остался невозмутим.
– Значит, вы не отрицаете, что настоящих богов пленили и создали нового липового, чтобы получить власть в мире?
– Вам я могу признаться, Лильен, – покровительственно улыбнулся Никифорос. – Вы же не сможете поведать этот страшный секрет ни одной живой душе.
– А говорили, что я выживу…
– Выживете, но я не обещал вам свободу. Будете сидеть в закрытом поместье и создавать артефакты. Возможно, когда надобность в вашем даре отпадёт, выйдите замуж за одобренного мной мужчину. Кровь исконных нужно сохранять.
– Боюсь, раньше миру придёт конец, – нисколько не испугалась я.
Даже если Аргос меня не спасёт, я точно вырвусь, стоит только в моих руках оказаться нужным инструментам. К тому же, если не освободить богов, мы все погибнем до моей свадьбы.
– Мир больше не под угрозой, Лильен.
– Это вам ваш бог сказал? – язвительно усмехнулась я. – А Семеро говорят об обратном. Если они не получат свободу, то мир погибнет без их силы.
– Придумали только что ради спасения? – Никифорос совершенно не встревожился, а его сопровождение зашепталось.
– Давно знала, – нежно улыбнулась я. – Кстати, а это продуманная схема, да? У вас уже есть маг с божественной искрой, он и сделал ментальные артефакты?
– С нами жрица Кариты, добровольно, потому что не поддерживает узурпаторов драконов. Уверен, и вы одумаетесь, когда любовная горячка сойдёт, – поморщился он. – Но раз мы так мило общаемся, подскажите и мне. Связано ли сохранение невинности и ваш дар? Жрица Кариты утверждает, что это обязательно. И вы не спешили подтвердить брак.
Ну надо же… Что-то темнит кардинал, иначе бы добровольная участница коалиции сопротивления не стала бы так обманывать. Видимо, жрица Кариты очень старается избежать навязанного брака, раз придумала эту сказочку.
– Потеря невинности не имеет значения, – я постаралась выдать всю свою нервозность.
– Скажите правду, Лильен. Врать нельзя.
– Это правда.
– Что ж, значит, она врала, – хмыкнул он. – Ей же хуже.
Кажется, я кого-то подставила. Но сама виновата, ведь врать нельзя.
– А жрица Кариты, мы с ней знакомы? Она из аристократического рода?
Но кардинал лишь качнул головой, не собирался говорить.
Мы тем временем выбрались из узкого тоннеля в обширный зал с теряющимся в темноте потолком. Убранство помещения прошло мимо сознания, мой взгляд моментально прикипел к стоящей в центре золотой статуе, изображающей силуэт молодой женщины со скованными кандалами руками. Именно такой мне явилась Солуа после ритуала. Лишь на миг, но я запомнила мольбу золотого взгляда и кровь на израненных руках.
– Солуа… – прошептала Малена и сделала безвольный шаг к статуе.
Послышался странный хруст. Мы опустили взгляды к полу и не смогли сдержать вскриков. Его усеивали кости. Богиня солнца дарует жизнь, логично удерживать её аурой смерти. Но и она не совсем беспомощна, потому в городе не приживается церковь Трёхликого.
– Первую жрицу убить. Её кровью облить статую, – заговорил спокойным тоном Никифорос, будто только что не подписал смертный приговор. А я задохнулась от ужаса. – Потом присоединитесь к нам.
– Вы обещали её не трогать! Обещали сохранить ей жизнь! – обвинила я, встряхнув его за рукав.
– Я соврал, – пожал он плечами, будто в этом нет ничего особенного.
– Но ведь врать нельзя!
На этом моя выдержка дала сбой. Кулак с хрустом налетел на нос кардинала. Да только случилось странное, моя рука вспыхнула золотым светом. Вспышка магии отбросила мерзавца почти на два метра, а там он благополучно рухнул на залежи костей на полу. Ой…
Заорали в разных тональностях все, даже я, ведь не ожидала от себя ничего подобного. Нет у меня такого артефакта! Мои знания про защиту, а не про нападение. Единственный атакующий артефакт из моего арсенала передан Лукасу. Да и медальон Солуа оставался холодным, значит, дело не в нём. Тогда что? Впрочем, был риск, что злые приспешники кардинала не станут разбираться. Потому я схватила Малену за руку и рванула вместе с ней прочь.
– Стоять! – рявкнул яростно кардинал.
И желание сбежать моментально развеялось. Я резко прекратила бег и испуганно развернулась, ожидая решения нашего тюремщика.
– Лильен, ты что? Зачем остановилась? – Малена встряхнула меня за плечи. – Лильен, это воздействие, как ты не понимаешь?
– Воздействие? Я ничего не чувствую, – качнула головой.
– Не выйдет, она будет отказываться верить в воздействие, это особенность артефакта.
Никифороса поддержал за руку один из амбалов и помог ему подняться. По бледному лицу священника текли тонкие струйки крови. Волосы растрепались, он больше напоминал нищего в своей потрёпанной дорожной одежде, чем бывшего правителя провинции.
– Как ты это сделала, Лильен? – потребовал истерично он ответа. – Как ударила меня?
Не возникло даже мысли соврать или начать увиливать.
– Я сама не знаю. На мне нет атакующих артефактов. Разве что медальон Солуа сработал, но он не отзывался теплом.
– Медальон… возможно, – хмыкнул он. В конце концов, только его не рискнули у меня