– Обращайтесь, – выдержав небольшую паузу, и похоже наслаждаясь моментом, произнёс он.
– Вам просили передать письмо, – протянул я ему незапечатанный конверт.
Подловил я его удачно, на пирсе, так, что нас могли видеть со стороны, но не слышать о чём речь. И не надо. Потому как предугадать его реакцию я не могу. Если сорвётся, то со стороны окажется в неприглядном виде, потому что я ничего предпринимать не намеревался. Приму всё, даже если это будет избиение. Чего не сделаешь ради того, чтобы подставить дорогого тебе человека. А уж как мне Ислямов дорог, кто бы только знал. Закопал бы паразита, но влезать в дерьмо не хочется. Остаётся только остудить его неуёмный пыл.
– Кто просил передать?
– Он не назвался.
– Почему распечатан? – спросил он, вертя в руках пухлый конверт.
– Так, нет смысла запечатывать, я видел содержимое.
– Или это от тебя?
– Или от меня. Какое это имеет значение, ваше благородие. Вы взгляните, вам понравится.
– Хамишь, матрос, – надвинулся он на меня.
– Вы взгляните, это в ваших интересах, – поспешно отступая, и продолжая тянуть подбородок, произнёс я.
Он всё же решил отложить выдачу мне «персика», и извлёк из конверта фотографии.
– Сомневаюсь, что полковнику Елизаветину понравятся украшения в виде ветвистых рогов, – произнёс я.
– Ты… Да как ты… Да я тебя… – быстро перебирая фотографии задохнулся он от ярости.
Там были не только приличные. Хотя как можно назвать приличными фото того, как Ислямов входит в дом с номерами под ручку с женой полковника Елизаветина. Или как они заходят непосредственно в номер. Но помимо этого есть и парочка весьма откровенных, тянущих на категорию восемнадцать плюс. Это Родионов сидя как майский кот на дереве умудрился отснять через окно. Ну и на выходе прихватил, когда они уже вечером покидали заведение. Всё же Дмитрий гений. Однозначно.
– Выдыхайте, Исхак Ибрагимович. Выдыхайте. И держите себя в руках. Не то, проблем не оберётесь.
– Я всегда знал, что вы бесчестный человек, – скривившись, презрительно бросил он.
– Да ладно. А чужую жену заваливать в постель, это по чести?
– М-мальчишка. Мы любим друг друга…
– Ну так и любите на расстоянии, коль скоро честь для вас не пустой звук. Зачем прелюбодействовать-то? Да ладно, занимайтесь чем угодно. Это ваше дело. Просто забудьте о том, что я и мои люди существуем на этом свете. Всё что требуется по службе, не вопрос – дисциплина, выполнение обязанностей и приказов, образцовая служба. Но с вашими придирками заканчивайте. И было бы неплохо, если слегка станете одёргивать и других. В конце концов мы ведь не виноваты, что вас обуяла зависть. Грех, между прочим. И да, если вас это успокоит, то я со своими людьми на «Севастополе» не задержимся. Разрешите идти? – бросил я руку к обрезу бескозырки.
Получил разрешение, чётко развернулся кругом, сделал пару строевых шагов, и побежал к трапу. Если Ислямов не дурак, на этом всё кончено. Если я в нём всё же ошибся, тогда он сам себе злой буратино. Елизаветин походит на снулую рыбу, в быту мямля и размазня. Но как показало ихэтуаньское восстание, на поле боя он преображается, становится собранным и решительным. А ещё, он весьма щепетилен в вопросах чести. Словом, не трусливого десятка, и спуску оскорбившему не даст.
В принципе, я мог найти и другие средства, чтобы остановить Ислямова. Но мне хотелось понять, насколько далеко готовы зайти мои товарищи. Получается, что достаточно далеко.
А ещё, у Казарцева проявились способности оперативного работника. Есть те, кто служит долгие годы, обрастая за этот срок опытом и необходимыми навыками. А есть те, кому это даётся легко и непринуждённо. Илья как раз из таких, ушлый проныра, подмечающий мелочи, на которые другие не обращают внимания.
Это именно он отработал Ислямова. Сначала по его сборам для схода на берег сделал вывод, что он собирался на свидание с женщиной. Потом выяснил кто она, и главное кто её муж. Далее сообщил об этом мне, и уже я прикрепил ему в помощь Родионова.
– Разрешите, ваше высокоблагородие, – постучавшись, заглянул я в каюту командира.
– Проходи.
– Матрос второй статьи Кошелев, разрешите обратиться?
– Всё, выдыхайте, Олег Николаевич. Заприте дверь и присаживайтесь, – указал Эссен мне на гостевой стул.
Я выполнил его, и устроился за столом, напротив хозяина кабинета. Наедине, он со мной не чинился. И уж тем более после того, как выяснилось, что «Аскольд» действительно разоружился в Шанхае, а «Цесаревич» в Циндао. В последнее Эссен верить не хотел, так как прекрасно видел, что флагман шёл в Артур вместе со всей эскадрой. Однако в ночи он каким-то образом оторвался от общей массы и будучи в одиночестве взял курс на немецкую колонию.
Как мне кажется, именно в этот момент он окончательно уверился в том, что я не от мира сего. Хотя мне порой всё же кажется, что он в этом сомневается и всякий раз пытается проверять. Вот и сейчас смотрит на меня как-то… изучающе, что ли.
– Что-то случилось, Николай Оттович?
– Японцы скрывали это целых два месяца, но репортёры всё же раскопали. Как вы и говорили, восьмого августа японцы приступили к подъёму «Варяга». Практически в самом начале работ сдетонировали находившиеся на борту крейсера якорные мины. В результате взрыва, корабль практически разрушен и теперь восстановлению не подлежит. Затонули один пароход и два плавучих крана.
В ответ на эти слова, я лишь улыбнулся. Долго же провисело это чеховское ружьё. Но в итоге, как и говорил драматург, оно всё же выстрелило. Роли особой данное обстоятельство не играет. Но всё же. Умойся, старуха! Ещё один штришок наперекор прописанному тобой сценарию. И ведь я ещё не разохотился.
– Довольны? – откинувшись на спинку стула, спросил Эссен.
– А вы как считаете?
– Вот и я доволен. Но что бы вы делали, если поднимать «Варяга» стали мы?
– А что тут сложного? Обрядился бы в водолазный костюм, проник вовнутрь и вывернул взрыватели. Они же не на неизвлекаемость поставлены. Дел-то. Главное портки не обмочить.
– Ладно. Не взвился над нашей красой и гордостью японский флаг, вот и замечательно. Что-то хотели, Олег Николаевич? Опять Ислямов проходу не даёт? Или к нему и другие офицеры присоединились?
– С этой напастью я пока и сам справляюсь. Приходится нелегко, боцман злится всё больше и больше, но пока не лютует.
– Тогда появились какие-то новые задумки?
– Появились, и требуется ваша помощь. Если всё сложится как надо, тогда мы успеем надрать японские задницы до окончания