Он клялся королю пойти в огонь и воду — и вот теперь выполнил свою клятву, войдя одновременно и в то, и в другое.
Уперся щитом в корпус дракона, оказавшись за пределами бьющей из пасти струи, открыл глаза. Огонь пожирает его заживо, но это уже неважно.
Кэлхар отбросил щит, рухнул на колени и вполз под брюхо дракона, волоча волшебный молот. Перед глазами — картины из его жизни. Жена, дочь, отец, мать, король, друзья… Друзей больше нет, они погибли раньше — но все остальные будут жить. И Арлансия будет стоять до скончания времен — за это жизни не жалко.
Протянул руку и прижал булаву к колесу дракона: так его оторвет наверняка.
— Я не подвел вас, мой король, — успел прохрипеть рыцарь за миг до того, как могучая магия оружия вырвалась на свободу.
* * *
Данила оторвался от прицела, когда граната взорвалась в двадцати шагах.
— Одиннадцать, — беззвучно прошептал он, — одиннадцать.
Вокруг него творилось пекло страшное, точнее, оно творилось везде. Второй штурм холма последовал сразу за первым, под шумок гоблины подвели поближе свои онагры и принялись обстреливать высоту, не беспокоясь о попадающих под раздачу орках. Сразу же вскрылся серьезный просчет: вместе с онаграми орки принесли такие же щиты-стены, каковые использовала и армия Арлансии, и установили их вокруг каждого онагра на подпорках, тем самым обезопасив артиллерийские расчеты от осколков ответных гранат. И хотя свои онагры поддержали обороняющихся, крепко удивив гоблинов внезапно увеличившейся дальнобойностью, большой пользы от этого не было: всего один расчет был уничтожен полностью гранатой, упавшей внутрь щитов, в основном же погибали орки, подносившие новые боеприпасы.
Защитники холма стойко отбивали атаку, но затем остались даже без поддержки артиллерии, а враги поперли снова в третий раз.
— Пора, — крикнул Данила, — поднимайте сигнал!
Солдат принялся размахивать флагом в определенной манере, и в ответ из тыла своих позиций долетели гулкие хлопки, над головой взвыли мины. Жрите, сволочи.
Первые попадания пришлись по дальним группам врагов, не нанеся большого урона, но затем мины стали ложиться ближе. Данила наблюдал, как летят кверху куски гоблинов и орков, как дым заволакивает поле боя. Точность тут не нужна: враги везде. Совершенно случайно одна мина угодила в расположение вражеских онагров, взрывом килограмма пороха деревянные щиты разметало в щепки, три расчета просто разлетелись в разные стороны.
Однако даже минометов было недостаточно. Чума напирала, постепенно оттесняя войска с занятых позиций при помощи гранат, но и сами гоблины несли потери. Данила с мрачным удовлетворением подумал, что главная задача выполнена: врагу уже нанесен такой ужасный урон, что победа его будет пирровой. Никаких сомнений: Арлансия падет, но сил для дальнейшего наступления гоблинам взять неоткуда, а время вновь станет союзником людей.
На холме оставалась в живых уже едва ли половина его защитников, и гранаты взрывались тут и там все чаще. Артиллеристы гоблинов пристрелялись и вскоре прямым попаданием уничтожили один из онагров вместе со всем расчетом. Осталось недолго: штурмующие орки вот-вот сломают линию обороны.
Тут к Даниле подбежал эльф-лучник, у которого в колчане болталась последняя стрела, и прокричал, для верности указывая направление рукой:
— Драконы! Четыре дракона обходят за лесом, с левой стороны! С ними орки и гоблины!
Рвануло совсем рядом. Данила оказался на земле, растерянно моргая и глотая открытым ртом воздух. В ушах звон, на лице влага. Эльф лежит рядом без движения, Роктис… Где Роктис⁈
Рядом появился Гаскулл, вытирая со щеки кровь. Кровь также щедро капала с меча, который он держал в другой руке. Гвардеец поднял Данилу на ноги и встряхнул.
— Мы уходим! Врэя я оставил за главного!
Он сунул клинок в ножны, забросил на спину большой ранец с боеприпасами, меньший надел на Данилу, взвалил ружье на плечо, второй рукой потащил инженера за собой.
Данила несколько раз пытался оглянуться и заметил тело в черных доспехах, частично скрытое среди других трупов, но не знал точно, Роктис ли это, и был даже благодарен Гаскуллу за то, что он не позволил ему вернуться и проверить: иногда лучше не знать и надеяться на лучшее, чем знать наверняка. Впрочем, темноухую коварную ведьмочку Данила уже не увидит при любом раскладе. Даже если она жива и просто слиняла, что вполне на нее похоже, сам Разумовский уже не заботится о том, чтобы пережить эту бойню. Он и раньше примирился с собственной смертью, а теперь цепляться за жизнь не будет и подавно. Хотел, чтобы все это закончилось поскорее — что ж, желание вот-вот сбудется.
На спуске с холма Данила и Гаскулл наткнулись на пару ординарцев, пытавшихся получить хоть от кого-то какие-то указания. Инженер схватил обоих за одежду и притянул поближе.
— Бросайте все и мчитесь в Вайландрию, — прокричал он, стараясь пересилить страшный шум битвы, — найдите министра-кузнеца и скажите ему, что все расчеты оправдались! Одиннадцать драконов уничтожено! А все остальное, что нужно для победы над чумой, он уже знает! Только отправляйтесь разными путями, чтобы хоть один из вас наверняка донес до него эту весть!
Вот и все. Данила поймал себя на неодолимом желании опуститься на землю меж трупов и здесь подождать конца. Он сделал все, что мог — его совесть чиста. Впрочем, у Гаскулла в ранце еще есть снаряды, а где-то неподалеку гудят атакующие драконы, так что можно хорошенько повеселиться под занавес.
Идти было трудно, но Гаскулл помогал, умудряясь тащить и самого инженера, и боеприпасы, и ружье, и свое собственное оружие. Вот уже и передняя линия левого фланга, прикрывающая проход позади холма. Поблизости — дракон, за ним — толпа орков. Поодаль наступают еще три, а солдаты начинают пятиться от стальных монстров, которым нипочем даже гранаты онагров.
Дракон полз неспешно — и так же неспешно вспыхнул от прямого попадания в бак. Готов, мелькнуло в голове.
— Заряжай, — прохрипел Данила, роняя ружье.
Правую руку он уже не чувствует, все заглушает ноющее плечо, ноги подгибаются. Хорошо, что Гаскулл — парень сообразительный, потому что у инженера уже нет сил крутить ручку затвора…
Второй выстрел Данила произвел, лежа на земле за кучей трупов. Выемка между плечом и шеей мертвого орка-людоеда пришлась очень кстати, чтобы ствол ружья не гулял. То ли везет, то ли Разумовский такой отличный стрелок — но