— А мне кажется, это было ошибкой! — упрямо стоял на своём я. — В результате ты на меня сколько лет злился? Я своим детям такого не хочу. Пусть сразу растут с мыслью, что они — братья и сёстры.
— Ишь ты, как хвост задрал! — без злости, но недовольно заметил дед. — А не рановато? Вот возьму, и выдам её за Азнаура. И что ты тогда делать станешь?
Я помолчал. Не в раздумьях, а для демонстрации, что обдумываю ответ.
— Ты и раньше мог это сделать, уважаемый дедушка. Но понимал, что если у меня душа поёт и сердце радуется, с меня больше пользы. Так что сейчас изменилось?
У Гайка вырвался нервный смешок.
— Я ведь и не прошу свадьбу немедленно сыграть. Понимаю, что для эребунских Еркатов это обидой станет. И для Розочки. Она должна быть первой и главной женой. Она ей и будет! Я лишь прошу отдать Софию мне и только мне. Вы же наверняка знаете способ.
— Способ-то мы зна-а-аем, — протянул дед. — И даже не один. Но понимаешь ли ты, внучек, на что соглашаешься? Вот объявим мы Софию твоей личной наложницей, а не собственностью Рода. Это несложно, просто за очередные заслуги наградим. А что дальше будет, ты понимаешь?
Я непонимающе посмотрел ему в глаза. Дед тяжело вздохнул и пояснил:
— Рано или поздно гречанка твоя родит. А ты после такого хочешь её в жёны перевести. И получится у тебя две жены под одной крышей. Думаешь, это легко и сладко? Прокормить-то двух женщин многие могут, а женятся вдругорядь — единицы. Именно для того, чтобы жизнь проще была. Понимаешь?
— А вот скажите мне, дорогие дедушки, — весело уточнил я. — Вы уверены, что случай с Агавник — последний? И что больше не один уважаемый род с Еркатами именно через меня породниться не захочет?
Гайк в ответ только хрюкнул, подавляя смешок. А вот дед призадумался.
— Вот я думаю, что всё равно нам с братом жён навяжут немало. Так почему я должен отказываться от той, к которой сердце лежит? Да к тому же — она умница редкая! — продолжал тихо давить я.
— Ладно, скрести тебя коромыслом! — рубанул рукой Тигран-старший. — Выиграем войну — получишь её в личные наложницы. А дальше — как богам будет угодно… И давай о деле!
* * *
О деле, так о деле! Рассказал им про голубиную почту. Так-то полудиких голубей предки ещё со времён Урарту держали. На мясо и на яйца. А вот идея приручить их и увозить в клетках подальше, отпуская с письмом на тонкой бумаге пока что была неизвестна.
— Голуби летят быстрее лошади, им дороги не нужны. Поэтому до Эребуни весть может за час дойти, а до столицы — за два-три.
— А если перехватят?
— Важные новости будем тайнописью писать, враги не прочтут. Зато новости намного быстрее доходить будут!
Выдвинул и идею пасек. Как именно строить ульи и ухаживать за пчелами, я понятия не имел. Выдвинул идею привязывать в лесу пустые колоды, годные под ульи. А как пчелы там обоснуются — затыкать и передвигать к нам в сады.
— Не знаю, останутся ли пчёлы там или нет. Точнее — не знаю, как сделать так, чтобы оставались. Предлагаю пробовать.
— Да зачем? Сласти у нас и так полно, без мёда обойдёмся!
— Нам даже не мёд, нам воск нужен. Для косметики и карандашей. Ради такого я даже готов пчел патокой прикармливать, лишь бы больше воска давали! Напиши Исааку, спроси у него, как хорошо карандаши идут! А они и нам самим нужны будут. Для школы и для хозяйственных записей.
Зачитал на память данные по приросту урожаев от моих методов.
— Мы и без новой земли можем больше народа прокормить!
— А вот это ты шалишь! — для острастки двоюродный дед даже покрутил пальцем у меня перед носом. — Земля лишней не бывает!
Пришлось согласиться. И объяснять им, как мы можем нарастить выпуск продукции.
— На будущей неделе первая партия медного купороса должна прийти. Медь мы в столицу вернём, а вот добавочная кислота пригодится. Я тут прикинул… Можем в год десять тысяч талантов сласти получать. И производство доброй стали — как минимум утроить.
— Это как это? — заинтересовался Глава рода.
— Серная кислота может уксус из ацетата возвращать[2]! И мы его повторно используем. Да и на краски кислота останется, и на оружие…
— О! — дед будто протрезвел. — Оружие нам нужно в первую очередь. Для сокрушения крепостей, ты говорил? Вот этим и займись!
* * *
Распоряжение деда я нарушил. Для начала взял почти пол таланта «ржавчины», получаемой в ходе синтеза «чёрного камня», залил избытком укуса и поставил одну из девчонок перемешивать. Смесь ацетата железа (III) с уксусной кислотой[3] была нужна мне для анализа воды на содержание фосфатов.
Но отняло это всего четверть часа, а потом наконец-то удалось заняться делом.
— Торопыжка, тащи со склада соляную кислоту! Сиплый, а ты — серную, концентрированную. Что? По бутыли тащите, я сам отмерю, сколько нужно!
Пока они бегали, собрал перегонный аппарат. Высокая температура мне в этот раз не нужна, большая мощность — тоже, поэтому ограничился спиртовкой. Простейшая реакция вытеснения: нагреваем калийную селитру с серной кислотой, а в холодильнике собираем пары «азотки». В концентрированном виде она очень нестойка, быстро начинает разлагаться, приобретая сначала желтоватую, а потом — и бурую окраску.
Именно поэтому я и стараюсь либо использовать свежую, либо сразу же разбавить. Сейчас совместил — слегка разбавил, потом смешал с соляной кислотой и начал следующую реакцию.
— Нет, Торопыжка, красной краски мне не жалко. Я эту самую киннабари[4], как её грек-продавец называл, для того и покупал, чтобы растворить.
Я был почти уверен, что пресловутая киннабари — это и есть киноварь, с древнейших времён применявшаяся в качестве красной краски, но не мог быть уверен. Даже то, что она растворилась, оставив желтоватый мутный раствор[5], меня не успокоило. Ну, сульфид. Но точно ли ртути? Вроде бы таких красных и не припомню, но…
— Ничего-ничего! — бормотал я, остужая колбу и отфильтровывая раствор. — Сейчас всё прояснится. Добавим к раствору медные опилки и…
Некоторое время ничего не происходило, а потом…
— Уа-а-ау-у-у! — завопил Торопыжка, оправдывая своё прозвище. — Медь в серебро