– Как? Ты спрашиваешь как? В ней его кровь течёт! Или ты думаешь, такой как он, мог воспитать девчонку нормально? Да она такая же конченая, как и он! Проданный судья, который за деньги и связи отпустил на волю тех, кто изнасиловал твою сестру!
– Может, хватит? – не знаю, как сейчас выглядел Марк, но отчего-то кажется, что устрашающе.
– Одумайся, Марк! Ты даже женился на ней ничего мне не сказав! Знал, что я этого не приму. В новостях прочла. Прокурор Огнёв женился на дочери судьи Ртищева! Грандиозный союз! Действительно, грандиозный. – с такой интонацией сказала, будто он в жены отъявленную уголовницу взял.
Но это не главное. Главным было то, что они говорили о моём отце и сестре Марка. А это никак не укладывалось в мою картину мира. Будто вся прежняя реальность трещинами пошла.
– Я не ищу твоего одобрения. И прекращай всё в одну кучу сметать.
– Анечка ведь не пережила такого позора. Я никогда не забуду, как на земле под окнами дома её нашла! – уже откровенно плакала Антонина Павловна. – Отец после этого слёг, и через полгода за дочерью отправился. А у меня никого не осталось, кроме тебя, Марк. А теперь я должна делить тебя с этой девкой? А если она тебя у меня заберёт так же, как её отец Анечку? Ведь если бы не его купленное решение по делу, всё могло сложиться иначе! А теперь ты с этой… Мне сразу в петлю? Этого ты хочешь?
– Я ещё раз скажу, прекращай всё мешать в одну чашу. А что касается Камиллы… – Марк ненадолго замолчал, но вскоре продолжил. – Я не посвящал тебя в личную жизнь не в шестнадцать, не в двадцать, и тем более не начну сейчас. Я точно так же переживал уход сестры и отца, как и ты. И бился до последнего, чтоб все, кто причастен, ответили. И до сих пор бьюсь. Но не перекидывай свою злость на ту, которая скорее всего, о произошедшем даже не знает.
А я действительно не знала. Ничего не знала из того, о чём они сейчас говорили.
Не заметила даже, что беззвучно всхлипываю и тихо слёзы роняю. Будто услышанное – это трагедия и моей жизни тоже.
Мне больно за ту Аню, о которой я ничего не знала. Мне больно за родителей Марка, что им пришлось такое пережить. И за самого Марка, тоже, больно. Потому что судя по всему, виновные не понесли заслуженного наказания.
Если всё то, что говорит мать Марка правда… то получается, мой отец виновен?
Тогда для чего я Марку? Чтоб отомстить? Чтоб как-то отыграться на мне за грехи моего отца? За те вещи, что он делал вразрез с законом? И за то, во что я так и не могу поверить до конца…
Но если это так… если всё услышанное правда, то мне становится понятно, почему Марк так резко пропал из нашей жизни. Почему так отзывался об отце, когда говорил со мной в больничной палате.
Но непонятно, зачем ему я в роли жены. Теперь стало по-настоящему жутко.
– Я действительно не могу понять, как так получилось, что ты выбрал именно её. Из всех девушек вокруг, женился на ней. Как, Марк? – почему-то не глядя, видела, как женщина обречённо качает головой.
– Любовь зла? Так, кажется, говорится? – хмыкнул муж.
А я уверена, те эмоции, что он сейчас транслирует – это фальшь. Просто истинные настолько страшны и пугающи, что их лучше не показывать. Но играет хорошо.
– Марк, я в шоке… Нет, я на это смотреть не могу. Если тебе так нужна эта Камилла, флаг в руки. Но ноги моей здесь не будет. Как хочешь воспринимай, но пока ты с ней, считай, что матери у тебя нет.
– Это твоё решение, мама. – произнёс предельно серьёзно и без усмешек.
По звукам за дверью поняла, что женщина встала из-за стола и собирается выходить.
Как отмерла. Сорвалась с места и в спальню влетела, будто за мной гонятся.
Сердце на разрыв. В мыслях полный хаос. Руки трясутся, пальцы подрагивают. Слёзы сами из глаз, каким-то непрерывным потоком. Катятся, катятся по щекам. И будто кожу обжигают.
Села на кровать и склонила голову. Будто все силы одним махом выкачали.
Думаю, Антонина Павловна точно не обидится, если я не выйду её проводить. Я теперь даже винить её не могу, за такое ко мне отношение. Пусть я лично и не виновата, ничего плохого никому не сделала.
Но почему-то такой груз на душе был, будто виновата. Даже передать эти ощущения не могу. Они такие едкие и болезненные, что всё нутро вдребезги.
Никак не среагировала, когда дверь в мою спальню открылась.
Видимо, Марк проводил маму и пришёл ко мне. Молчал сначала, только взгляд его, как осязаемый ощущала. Прям иголочками по коже. Пекло в тех местах, куда смотрел: лицо, шея, руки, сцепленные в замок.
– Всё слышала? – спросил будто устало.
А я, не зная, что сказать, тихонько всхлипнула.
Глава 7.3
Камилла
– Тебя не учили, что уши греть, подслушивая чужие разговоры, нехорошо? – задал вопрос Марк, облокотившись плечом о дверной косяк.
– Я не специально. Телефон забыла. Хотела вернуться, забрать. – даже взгляд понимать не хотелось.
Боялась того, что могла увидеть. Недовольство? Злость? Презрение?
Да, перед своей мамой он меня защищал, не давал в обиду. Но насколько его слова соответствуют действительности? Сомневаюсь, что то, о чём он говорил, является правдой.
– И? Неужели ничего спросить не хочешь? – будто сам подталкивал меня к тому, чтоб оступилась. Чтоб разговор этот завела.
– Хочу. Но не уверена, что стоит. – утирая щёки от слёз, произнесла негромко.
– Смелее, Камилла.
Чего он добивался? Того, чтоб сама себя закопала, лезя не туда? Или, чтоб наоборот, шире глаза раскрыла на неприглядную истину. А потом что?
Господи… моя жизнь – один сплошной большой ребус.
Но раз уж на то пошло… то не спросить у него, казалось чем-то неправильным. Ведь мы оба знаем, что как сказал Марк, уши я погрела.
Прежде чем что-либо сказать, спросить или ответить, поднялась на ноги. Не могу так, когда я сижу, а он сверху вниз взглядом свои прибивает.
Обняла себя за плечи.
Не знала, куда себя деть. Переминалась с ноги на ногу.
Марк просто молча за мной наблюдал. Но взглядом будто давил. Хотя, может, это я накрутила себя просто.
В голове полный хаос и сумбур из мыслей. И чёткое отрицание того негатива,