— Вот именно. А сейчас мы даже занимать у него не будем, а просто переведём средства из Алеутского банка. Так что свяжешься с ним и договоришься о нужной сумме. И заканчивай изображать обидку — закончим дело в Париже, отпущу тебя в отпуск. Можешь совершить вояж по Европе, ни в чём себя не ограничивая.
Киж просветлел лицом и умчался переодеваться. А я занял его диван и накапал себе рябиновки. Поиск Сен-Жермена временно откладывался, пока я не восстановлюсь и не смогу использовать источник эфира на полную мощь. Так что имею полное право отдыхать и ничего не делать.
* * *
Впрочем, безделье надоело мне уже через четверть часа. Так что я отправился в оружейную и почистил личное оружие. Кто бы ты ни был, простой лавочник или король, но за собственные жизнь, диету и пистолеты отвечаешь только ты. Потом я пообедал с Таней и обсудил кой-какие идеи по медицинским делам. Затем хотел сходить к воздушным пехотинцам, но тут в посольство прибыл неожиданный гость. Майор Карл фон Бахман, заместитель командира швейцарских гвардейцев. Таня тоже захотела присутствовать при нашем разговоре — выходить из посольства было небезопасно, и она скучала.
— Ваша светлость, — фон Бахман поклонился. — Его Величество поручил мне переговорить с вами от его лица.
Майор протянул мне бумагу, в которой Людовик подтверждал полномочия фон Бахмана говорить от имени короля.
Честно говоря, мне не слишком хотелось слушать, чего хочет Людовик. Отказавшись от моей помощи и проявив слабость перед бунтовщиками, он стал «политическим трупом», как говорят авалонцы. Я ни на йоту не верил, что он сможет изменить ситуацию и вернуть власть. Чисто по-человечески его было жаль, но политическая ситуация диктовала не иметь с ним никаких дел.
— Дело настолько щекотливое, что Людовик послал вас?
— Да, ваша светлость, — судя по выражению лица, фон Бахман почувствовал моё настроение. — Его Величество не рискнул довериться бумаге.
— Слушаю вас, майор.
— Вы знаете, какая ситуация сложилась в стране, — фон Бахман вздохнул. — Фактически, власть перешла к Национальному собранию. Дворяне бегут за границу, не желая рисковать свободой и жизнью. Подле короля почти не осталось верных людей, и он признаёт, что ошибся, отказавшись от вашей помощи.
— Боюсь, уже поздно что-то менять. Вернуть власть Людовику не в моей власти.
Майор покачал головой.
— Король понимает это, ваша светлость. Но сейчас он больше всего беспокоится за жизнь дофина. Луи Шарль едва не пострадал, когда бунтовщики ворвались в Версаль. И король хочет обратиться к вам с просьбой.
Мы с Таней переглянулись, и я кивнул фон Бахману, чтобы тот продолжал.
— Дофину опасно оставаться в Париже. Если бы вы могли предоставить ваш удивительный воздушный транспорт, чтобы вывезти мальчика в безопасное место, король считал бы себя вашим должником.
— Надеюсь, Людовик понимает, чем просит меня рискнуть? Если об этом станет известно Национальному собранию, сделка с Луизианой не будет заключена.
— Сейчас вы последняя надежда для короля, ваша светлость. Дворяне, оставшиеся верными Его Величеству, не смогли организовать отъезд королевской семьи, столкнувшись с предательством.
Не отъезд, надо было сказать, а бегство. Король испугался перспектив и пытался бежать из Парижа, а может быть, и из страны.
— Сейчас они арестованы и вероятнее всего будут казнены, — продолжал майор. — Король уже не рассчитывает изменить свою участь и переживает только о судьбе дофина. У вас есть сын, ваша светлость, и вы можете понять чувства короля. Он просит вас не как монарх, а как отец, волнующийся о своём ребёнке.
Таня положила ладонь на мою руку и легонько сжала. Я обернулся и увидел в её взгляде просьбу. Отказать жене я не мог, да и мне самому было жаль мальчика. Дети не должны расплачиваться жизнью за глупость и безволие своих родителей.
— Хорошо, майор. Я помогу дофину покинуть Францию.
Фон Бахман низко поклонился.
— Король просил передать вам свою искреннюю благодарность и вот это, — он вытащил бумагу, скатанную в трубочку, с края которой свисала золотая печать на верёвочке. — Он передаёт вам в дар остров Гваделупа в Карибском море. Это его личное владение, в отличие от заморских территорий, и он может распоряжаться им по собственному усмотрению. Документ оформлен по всем правилам и заверен подписями послов Испании, Австрии и нескольких цвергских княжеств. Даже Национальное собрание не сможет его оспорить.
— Не слишком ли рано король благодарит меня? А вдруг я не смогу вывезти дофина?
— Вы известны как человек чести, ваша светлость, и всегда держите данное слово. Король ни секунды не сомневается, что вы поможете Луи Шарлю.
Таня одобрительно улыбнулась мне. Последние годы мой характер стал резче и жёстче, и только она заставляла меня смягчаться в некоторых решениях. Не было бы её рядом, я скорее всего отказал бы Людовику.
— Полагаю, майор, у вас уже есть план, как вывезти дофина из дворца?
— Да, ваша светлость. Завтра вечером я организую небольшую заварушку, чтобы отвлечь Национальную гвардию, охраняющую дворец. И вывезу Луи Шарля из Парижа.
— Завтра? Не уверен, что стоит так затягивать. Кто знает, что может случиться в Париже за это время. Мы отправимся во дворец прямо сейчас, и я заберу дофина.
— Но Национальная гвардия…
— У меня есть средства, чтобы никто ничего не заметил. Куда король просит доставить сына?
— В Вену, ваша светлость, ко двору Марии Терезии.
— Очень хорошо. Если ветер будет попутным, уже завтра дофин будет радовать свою бабку. Так что не будем терять время — сейчас подадут экипаж, и мы с вами отправимся во дворец.
* * *
Мы опоздали. Дворец Тюильри был окружён вооружённой толпой, и воздух сотрясала беспорядочная стрельба. Бунтовщики брали штурмом прибежище короля, выкашивая швейцарских гвардейцев. Единственных, кто сохранил верность и встал на защиту несчастного величества.
Карета остановилась в отдалении, и в окно было прекрасно видно, что бунтовщики уже вошли в здание.
— Негодяи!
Фон Бахман хотел обнажить шпагу и выйти наружу.
— Тихо!
Я отвесил ему затрещину, усиленную эфиром. Слегка оглушив майора, чтобы он не дёргался. Отобрал шпагу и усадил напротив себя.
— М-м-мне надо б-быть с м-м-моими людьм-м-ми, — бормотал он заплетающимся языком, пытаясь сопротивляться. — Они ум-мирают там…
— Вы ничем им не поможете сейчас. Прекратите брыкаться! Толпа вас просто растерзает и наденет голову на пику. Бесславно