Она указала на нити света, которые затрепетали над всем материком.
– Сила Потоков. Энергия, что витала в самом воздухе Эридона, оставалась недоступной смертным до того дня, как они обучились магии у пришедших иных рас. Люди начали чувствовать потоки, исследовать их. Так мы получили магов. Началась «золотая эпоха согласия» – время великих открытий, союзов, благословений.
Голос мадам Ольеры чуть потемнел.
– Но всё прекрасное не вечно. Появились вопросы. Кто такие боги? Почему они вмешались? Что за цену мы заплатили за магию?
Символы в воздухе вспыхнули и тут же исказились.
– Когда одни продолжали преклоняться, а другие начали сомневаться и бунтовать, над миром впервые сгустились тени. Началась Мятежная война – война против богов.
Она замолчала, давая адептам осознать смысл сказанного.
– И, если вы думаете, что это осталось в прошлом, вы плохо понимаете природу магии.
Но об этом позже.
Мадам Ольера ненадолго замолчала, позволив зрительным проекциям угаснуть. Тишину прервал светловолосый юноша в круглых очках.
– Простите, мадам, а чем закончилась Мятежная война? Ведь вы сказали – «война с богами»…
Мадам Ольера выслушала вопрос, кивнула.
– Мятежную войну, – произнесла она, и звучание этих слов будто сделало воздух в аудитории плотнее, – мы подробно будем изучать во втором семестре и разберём всё, что к ней привело. Но если вам не терпится, расскажу в общих чертах, а вы уж постарайтесь удержать в себе искру интереса.
Она сделала шаг в сторону, и на фоне за её спиной появился новый образ: изломанный пейзаж, пересечённый огнём и молниями. Над землёй плыли гигантские силуэты, которые невозможно было разглядеть до конца, словно разум отказывался их постигнуть.
– Примерно через три с половиной века после появления магии началось великое возмущение. Тогда всё казалось возможным: народы слились, законы действовали, знания множились. Вера в богов была крепка. Алтари стояли в каждой крупной столице, творцам были посвящены праздники, их имена звучали в песнях и клятвах.
Пауза. И затем – тише, холоднее:
– Но за благоговением пришёл страх, вслед за сомнением проснулась гордыня. Всё чаще звучали голоса: «Зачем нам боги, если сила уже у нас? Почему мы поклоняемся тем, кого никогда не видели? Почему мы зависим от воли тех, кто создал нас, но не объяснил зачем?»
В проекции появились силуэты мятежников: люди, драконы, демоны, эльфы, гномы, тролли, оборотни. Рядом, плечом к плечу. Их много. Очень много тех, чья суть была проста: отказ. От покорности. От поклонения. От самой идеи, что сила может принадлежать только тем, кто стоит над тобой.
– Эти вопросы объединили тех, кто счёл, что божественная власть – не благословение, а узда. Так началась первая дерзость. Мятеж.
Мадам Ольера повернулась к залу. Её голос будто отражал эхо древнего ужаса. Иллюзия над аудиторией изменилась. Теперь появились боги. Невидимые, только очертания. Слишком яркие, чтобы на них смотреть. Слишком властные.
– Боги услышали вызов и пришли. Но они не сражались. Они… карали. Это было возмездие.
На проекции фигуры мятежников вспыхивали и гасли, как свечи в бурю.
– Сила богов обрушилась на Эридон как огненное дыхание. Мир едва не рассыпался в прах. Воздух трещал от воли Хаоса, воды отказывались подчиняться даже сильнейшим чарам, магические потоки рушились.
На секунду проекция показала разрушенные земли, трещины магической ткани мира.
– Но всё же Эридон уцелел. Благодаря тем, кто остался верен своим проводникам. Те, кто не стал бросать вызов Творцам, встали между гневом и гибелью. И боги услышали.
Снова вспыхивают образы. Силуэты теряют облики, магия клокочет, и тени потерявших часть себя, остаются слабыми отпечатками на фоне Эридона .
– Боги смилостивились, но не простили. В наказание за гордыню они отняли свои дары. Драконы, демоны, оборотни были заперты в человеческой форме, ранее чуждой для них. У них отняли их истинный облик. Эльфы потеряли связь с лесами, которую веками воспринимали как дыхание жизни. Некоторые из водных рас лишились способности призывать стихию. Люди… Мы потеряли многое.
И дальше голос звучит мягче, с ноткой надежды:
– Но спустя столетия боги вернули нам отнятые дары. Прощение пришло, но за это время многое изменилось. Мы стали другими.
Голос мадам Ольеры стал завораживающим, как у сказительницы.
– Народы смешались, начали жить вместе, создавали семьи. Дети, рождённые в новых союзах, привыкли к иным формам, к другому облику. Так и случилось, что истинные ипостаси, возвращённые богами, теперь используются лишь по необходимости.
Она закрыла ладонью свет проекции. Всё исчезло. И осталась лишь тишина.
– Это была одна из величайших ошибок жителей Эридона. И одна из самых страшных по своим последствиям. Мы с вами живём в тени той ошибки до сих пор. Запомните это, адепты. И в этом – урок: мир может простить, но он никогда не забудет.
***
Под конец учебного дня я пришла к одному неутешительному выводу: нового для себя не узнала ничего. Всё, что здесь сейчас с важным видом разжёвывают адептам, мне вбивали в голову ещё в детстве.
История миров? Изучено. Основы потоков? Разложены по полочкам. Магические узоры, фокусировка, источники? Знаю, умею, практиковала вслепую. Иногда ловлю себя на мысли, что могу закончить за преподавателя его мысль. Но, справедливости ради, скучно мне не было. Я наблюдала. За преподавателями, за адептами, за их реакциями, за тем, что говорилось и что нет. Это тоже полезно.
Надежда оставалась на последний предмет – «Тёмное искусство». Один из тех разделов магии, который вызывает у адептов лёгкое напряжение: слишком много тех, кто считает тьму чем-то «мрачным» и «опасным». Тьма – это не зло, это просто стихия. Кто-то ближе к воздуху, кто-то – к земле, кому-то дана вода… А кому-то тьма.
Я когда-то тоже изучала её, но родным мне всегда был огонь. В моей крови пламя, оно отвечает на мои мысли быстрее любого заклинания. Тьма же требовала иной глубины, и я никогда не стремилась туда нырять. Но основы нужно знать каждому. Я их знала, потому и пришла – мало ли, чем смогут удивить.
Зал явно был оборудован для практики: просторное помещение с мягко пружинящим под ногами покрытием, тканевые стены для безопасности и скамьи по периметру. Потолок был зачарован: зеркальная поверхность отражала всё происходящее таким образом, что с любой точки можно увидеть каждого адепта.
Я выбрала место в тени у стены и прислонилась, сложив руки на груди. Адепты занимали скамьи: кто-то с воодушевлением, кто-то с видом «а что это вообще за предмет?».
– Тёмных дней вам, адепты, – голос раздался со всех сторон одновременно.
В центре зала появилась клубящаяся дымка, и