– Рианс!
Мы замерли. С моих губ едва не сорвался стон разочарования.
На пороге стоял Никлас. Он глянул на наши лица, на расстояние между нами – точнее, на его полное отсутствие – и, икнув, уставился в пол.
– Мрак, – выдавил он. – Простите. Это… это… очень важно.
Он начал пятиться, не поднимая головы. Споткнулся о порог. Выругался. И выскочил за дверь быстрее, чем мы успели что-либо сказать или сделать.
Рианс не двигался. Его лоб прижался к моей шее. Он молчал, тяжело дыша. Я тоже. Пульс бился в горле.
– Я убью его, – прошептал он.
– Вполне заслуженно, – согласилась я.
***
Жар полуденного солнца стекал по спине, оседал под ключицами, щекотал шею и будто специально обжигал каждый нерв. Пыль взлетала при каждом шаге, липла к коже, забивалась в перчатки. Но я не останавливалась. Двигалась дальше – упрямо, остервенело, будто каждый выпад меча должен был вырубить из воздуха все ответы, которых мне не дали.
Андрас молча парировал мои удары. Только изредка взглядывал на меня, приподнимая бровь. Он уже давно понял, что это была не тренировка, а срыв.
– Ты снова сбилась, – заметил он, легко отведя мой меч в сторону и выбивая его из рук.
– Я в норме, – коротко бросила я и сделала шаг назад, чтобы не выдать дрожь в пальцах.
– В «норме» ты не оставляешь мне ни секунды для атаки, – спокойно ответил он.
Я резко повернулась. Пошла к скамье, где лежала фляга. Сделала глоток. Потом ещё один. Сдержала желание швырнуть её в стену. Вдох. Выдох. Губы пересохли.
Два дня.
Его не было уже два дня. Ни единого слова. Ни намёка в связи – только гладкая, глухая пустота, словно натянутое полотнище, за которым спрятали всё живое.
Никлас исчез вместе с ним. А Тиана тянула меня в пустые разговоры, водила по коридорам, предлагала сварить устрашающие зелья, загружала занятиями. В общем, она всеми способами пыталась отвлечь меня от мрачных мыслей.
Только проблема была не в мыслях, а в ощущениях. Это как в детстве – стоишь посреди тронного зала, а взрослые обсуждают за дверьми судьбы миров. И ты вроде бы часть этого мира. Но тебе только кивают. Или гладят по голове. Потому что «не время». И ты стоишь. Одна. В ожидании, что кто-то наконец объяснит.
Во время вчерашнего разговора по зеркалу Дар сказал мне: «Доверься Риансу. Он знает, что делает». Сказал ли он мне, что делает Рианс? Нет!
Я чувствовала, как внутри всё начинает закипать от недомолвок. Не взрывом, а по нарастающей. Словно в сосуд сдержанности кто-то по капле лил расплавленный свинец.
– Всё в порядке? – осторожно спросил Андрас.
Я хотела соврать. Не успела.
– О, ты всё-таки решила выйти на свежий воздух? – раздался голос, от которого сердце дернулось, а пальцы сжались.
Никлас появился будто из воздуха. Светлая рубашка, растрёпанные волосы, взгляд в землю. Он не смотрел на меня, и это насторожило. Шутки, подколы – всё исчезло. Остались только плечи, опущенные ниже обычного, и руки в карманах.
А рядом шел Рианс. Такой же, как всегда. Лицо спокойное, шаги неторопливые, взгляд уравновешенный до пугающей невозмутимости.
– Прекрасно выглядишь, Астра, – Рианс сделал несколько шагов вперёд. – Тренируешься с рассвета?
Его походка, голос, даже руки – все как ни в чём не бывало. Я встретила его взгляд. Прямо. Долго. В синих глазах ни вины, ни стыда.
– Ты тоже, – произнесла я, не отводя глаз. – Просто сияешь после того, как на два дня исчез.
На лице Рианса на миг промелькнула тень. Нахмурился, но почти незаметно. Почти.
– Было дело. Важно.
– Важно, – повторила я, пробуя это слово на вкус. – Ах, да! То самое «важно», ради которого твой друг прерывает тренировку, врываясь в зал. То самое, что даже не заслуживает объяснения. И, конечно же, я «не должна знать», верно?
– Это… – он запнулся. – Я не могу пока говорить.
– Не можешь? Или не хочешь? – шагнула ближе. Под ногами хрустнул гравий. – Прости, но я в замешательстве. Объясни мне.
Он не отступил. Но голос его изменился – стал сухим, отточенным:
– Не ставь всё под сомнение, – проговорил резко. – Не всё в этом мире вращается вокруг тебя.
Я встала прямо перед ним, не отводя взгляда, силой заставляя его смотреть в ответ. Никлас, опустив голову, бесшумно сделал шаг назад. Он, в отличие от Рианса, явно не хотел быть в эпицентре.
– Нет, конечно. Всё крутится не вокруг меня, а вокруг тебя, – холодно сказала я, обостряя интонацию. – Ты что-то скрываешь, переглядываешься с Никласом. Вы явно что-то затеваете. Наконец, ты исчезаешь на два дня без предупреждения. И это, по-твоему, – доверие?
В глазах Рианса на миг вспыхнуло пламя. Он шагнул ближе, почти вплотную.
– Я делаю это ради тебя!
– Ради меня? – я саркастически засмеялась. – Как великодушно! А ещё удобно. Исчезнуть, наврать, отгородиться заслоном, – и всё это прикрыть словом «забота». Какое благородство!
– Ты не понимаешь, – он взял меня за плечи, ладони были горячими, напряжёнными. – Если бы ты знала, ты бы…
– Что? Была в опасности? – я сбросила его руки, чувствуя, как внутри закипает огонь. – Я не ребёнок! Я демон, Рианс, а не девица из хроник! Я знаю, что такое кровь и предательство, и мне не нужно вечное спасение!
– Странно, – усмехнулся он, и голос его стал отрывистым. – Это не мешало тебе принимать мою защиту, когда дело касалось настоящей угрозы. Или мне стоило просто стоять в стороне, пока тебя пытались убить?
– Это не одно и то же! – огрызнулась я. – Ты это знаешь. Не путай реальную опасность с тем, что ты сейчас творишь.
Он склонился ближе, так что я почувствовала его дыхание на лице – сбивчивое, но тёплое. А глаза были полны боли, гнева, и ещё чего-то, чего я не могла прочитать.
– Я скажу это в последний раз, – тихо, словно через силу. – Я делаю это ради тебя. И прошу: не превращай моё молчание в предательство.
Но меня уже несло.
– Тогда почему Ник знает, а я – нет?!
Рианс медленно выпрямился, отстранился, будто между нами выросла стена.
– Я не обязан докладывать тебе о каждом своём шаге, – в его голосе прозвучала сталь.
– Не обязан?! – голос дрогнул. – Ты исчез. Исчез, Рианс! Два дня – ни слова! Ты сейчас серьёзно?
На его лице отразилась боль, но уже в следующую секунду он собрался, словно надел маску. Глаза сузились, губы скривились в жесткой усмешке.
– И всё это время ты строила догадки, да? – проговорил с нажимом. – Надумала, что я предал? Что соврал? Или