Петрович разбудил мою мать — Света, буди остальных! По словам Горына до лесной опушки всего часов пять осталось. Предлагаю поскорее покинуть Дикую Степь от греха подальше, а добравшись до леса, соберем хворост и приготовим мясо.
— Опять мясо! Я бы сейчас с удовольствием даже каши навернула. Манной. Да с молочком!
Собравшись, мы опять двинулись в путь, останавливаясь лишь для разминки уставших и ноющих мышц да справления нужды. Мы никогда раньше так долго не находились в седле и с непривычки натерли себе и задницу и ляжки.
Горын только удивленно цокал языком, не понимая как эти люди смогли преодолеть огромное расстояние от Понта. А еще он помнил о тех странных следах, обрывающимися, будто их обрезало. Даже лошадиные следы были только на одной поляне, будто все они свалились с неба. Горын, невольно хватался за обереги и молился Тэнгри, который неведомым способом переместил почти через всю Степь русскую дружину, в которую вошли жены и дети. О своих подозрениях Горын решил молчать — не дело обсуждать промысел Тэнгри!
В дороге нашим отцам, следующими в охранении нашего табора, удалось даже специально не охотясь, подстрелить еще пяток косуль и пару дроф, которые свми вылезли под выстрелы луков. Только охранение натянуло тетивы, дабы не терять время на натяжение.
Кинув птицу собакам, мы продолжили путь, оставив позади рычащих и чавкающих псов, догнавших нас после своего завтрака.
Петрович в бинокль постоянно оглядывал степь, наши двое снайперов время от времени поглядывали через прицелы.
Наконец на горизонте медленно стали приближаться деревья и мы невольно перевели лошадей на рысь. Половец вывел нас к озеру, в которое впадала едва заметная речка, до леса от противоположного берега было всего лишь метров тридцать. Обойдя озеро и выйдя к лесу, мы решили поставить здесь палатки.
— Боже! Моя бедная попа вот-вот заплачет горькими слезами! — Роза, которая на лошадях ранее каталась всего лишь несколько раз, едви не разревелась — Денис! Сними меня с седла, я не могу пошевелиться!
Рваный бережно снял жену и опустил ее на траву лицом вниз — Подожди пять минут, скоро ляжешь на вещмешок в палатке. Есть будешь?
— Какая нафиг еда! Там в термо-сумке льда случаем не осталось? На задницу положить.
— Макс, принеси матери льда, если остался, и передай баранину для готовки — Денис покачал головой и взялся за установку палатки.
Петрович руководил, отдавая приказы и потому обустройство лагеря было готово уже через двадцать минут.
Горепа, принявший свое новое имя, указал на едва заметный коридор между деревьями — Отсюда до Ельца совсем немного, всего лишь часов пять хода. Дорога хоть и самая короткая, но по ней может двигаться только один всадник, поэтому половцы сюда не суются! — Петрович отметил, что новый дружинник себя уже к половцам не причисляет и кивнул — Отлично! А пешие могут двигаться по лесу вдоль этой тропы?
— Кругом буреломы, не выйдет, там ноги сломать можно!
Подошел Михаил Ахметов — Воевода! Я сейчас разбирал наши вещи и обнаружил, что Аня захватила рюкзаки сыновей, так в одном из них я нашел пару раций, которые я им на пятнадцатилетие подарил, даже зарядка на солнечных батареек есть!
— Отлично! Теперь одна рация будет всегда у передовой разведки, одна у меня. Отдохнем здесь пару дней! Иначе Рваная до города не дойдет! Казачка называется! Вот ты и бери одну рацию и вместе с сыновьями выдвигайтесь по тропе километров на десять вперед. Исследуете тропу и поищите места для засад, не везде же в лес невозможно сойти! Заодно обращайте внимание на лесные родники. Возьми с собой планшетку с бумагой и карандашами, кроки зарисуешь. Есть вопросы?
— Никак нет! — сунув одну рацию Петровичу и убедившись в работе обеих раций, татарин махнул сыновьям, те быстро собрались и в сопровождении Бакса и Жюльки след в след за отцом скрылись среди деревьев.
Горын получил приказ обследовать степь, убедившись, что по нашим следам нет преследования.
Остальные избавились от брони и одежды, в одном исподнем поспешив купаться в озере. Там разделившись на девочек и мальчиков, разошлись в разные стороны и, раздевшись, полезли воду. После купания им предстояло отстирать с помощью песка одежду от пота. Петрович с собаками в это время бдил, прихватив Винторез на всякий случай.
Когда вернулись попаданцы поневоле, Петрович вручил ствол Денису и отправился в свою очередь принять водные процедуры.
Женщины, переодевшись как и мужчины в «цифру», сбились вместе. Юля Иванова тоскливо протянула — Как думаете, нас уже ищут? Моя мама не выдержит известие о нашей пропаже, у нее больное сердце!
Светлана положила подруге на плечо руку — Давайте договоримся: О наших близких, оставшихся в будущем, мы вспоминать больше не будем! Они еще долго не родятся, через тьму веков! Нам нужно думать как выжить в мире, где бабу не считают за полноправного человека! С одной стороны, христианство поставило женщину на второе место, в подчинённое положение по отношению к мужчине. Согласно православным постулатам, мужчина как глава семьи должен содержать женщину и оказывать ей внимание и уважение. С другой стороны, церковь довольно уважительно относилась к женщине, особенно к женщине-матери, и учила этому свою паству. Священники резко осуждают тех мужчин, которые не проявляют должной заботы о семье, ведут разгульный образ жизни, изменяют своим супругам. В крестьянском обществе женщина не может существовать вне семьи и обязана во всём покоряться воле мужчины. До замужества девушке полагалось слушаться отца и старших братьев, в браке она становится частью семьи мужа и полностью вынуждена подчиняться ему и его родителям.
Анна усмехнулась — Хорошо, что мы по легенде, из знати, обустроиться в этом времени будет проще. Нам нужно будет сообща подтянуть до нашего уровня Розу! Она ведь далека от спорта. Как только Роза, заживет твоя задница, мы из тебя будем делать настоящую боевую подругу мужа-дружинника!
Роза, лежащая рядом на животе, горько улыбнулась — Я не против, тем более пяток килограммов у меня явно лишние. Девки, я вот в чем сомневаюсь: как бы на нас, баб, одетых в мужское, церковь бы не ополчилась! Время поляниц прошло, бабам положено только в женской одежде ходить!
Лена Брянцева, нахмурив брови и, сделав страшное лицо, сказала замогильным тоном — Не одни