Отличное предложение, только у меня нет денег. На мне довольно лёгкое домашнее платье и обуви нет. Пешком идти не вариант. Если сейчас достаточно тепло, то ближе к ночи похолодает, и я замёрзну окончательно.
Выбора у меня особо нет. Ждать, когда проедет хоть какая-то повозка и напроситься в попутчики, или идти пешком, надеясь найти хоть какое-нибудь ближайшее поселение. Выбираю второй вариант. Осматриваю тракт, силясь увидеть на горизонте хоть какую-то подсказку. И, применив детскую считалочку, бодро шагаю вперёд, навстречу этому самому «своему пути», что загадала мне дама из сна.
Приблизительно через полчаса я слышу скрип колёс. Разворачиваюсь и широко улыбаюсь. Кучер тормозить не спешит, хоть я ему активно машу и даже преграждаю дорогу.
В последний момент успеваю отпрыгнуть. И запряжённая четвёркой белоснежных лошадей карета быстро проносится мимо, оставив после себя клубы пыли. Откашлявшись, ворчу на бессердечных нелюдей. Дёргаю задравшийся выше обычного подол платья, закрывая ножки, и продолжаю путь.
Ещё примерно через полчаса пути я вижу ту же карету впереди. Только на этот раз она распахнута настежь, со сломанным колесом и без лошадей. Прямо на пыльном тракте валяются разворошенные сундуки, чужая одежда и двое мужчин.
Чем ближе подхожу к ним, тем сильнее меня охватывает волнение. Жар поднимается откуда-то из солнечного сплетения, и пальцы покалывает, будто от электрических разрядов. Бегу к раненым мужчинам. Оцениваю ситуацию и присаживаюсь возле одного из них.
Я в прошлой жизни медиком была. Правда, по профессии успела поработать недолго. Но навыки остались.
У кучера пробита голова, у второго мужчины глубокая рана в плече, скорее всего от меча, и сломан голеностоп. Пока бегаю в поисках необходимых материалов, что послужат в оказании первой помощи, хозяин экипажа приходит в себя. Стонет и приподнимается на одной руке.
— Доброго вечера, лир, не двигайтесь, — стараюсь произносить слова чётко, дабы меня поняли. Всё же только учусь языку.
Мужчина хмуро кивает и опять падает на спину. Разорвав одну из рубашек на полосы, подхожу к очнувшемуся. Сначала ему помогу, а он, возможно, поможет кучеру.
— Я перевяжу ногу, — тычу на его конечность. Незнакомец опять кивает.
Разрываю штанину и разглядываю опухшую стопу. Очень надеюсь, перелома всё-таки нет, всего лишь растяжение. Так бы орал он тут благим матом. Пальцами давлю на припухлость и кость, проверяя собственный диагноз. Как вдруг происходит магия. Из моих пальцев с мерцанием льётся тёплый жёлтый свет прямо в ногу больного.
— Ты кто такая?! — грубо рявкает он, отдёргивая конечность.
— Татьяна, — без задней мысли представляюсь, просто сама в шоке от произошедшего.
Меж тем мужчина теряет ко мне интерес и рассматривает собственную ногу. Вертит стопой и даже, кряхтя, поднимается. Развернувшись, прищуривается и произносит незнакомое для меня слово. Я ещё не весь дадарийский выучила.
— Я не понимаю, простите, лир, — неуверенно пожимаю плечами.
— Ты лечишь людей? — спрашивает. Киваю. Раньше ведь лечила. Правда, не магией, но ему это знать необязательно.
— Нужно закончить с плечом, — показываю на рану.
Мужчина присаживается на корточки и слишком заинтересованно разглядывает меня. Я вновь забираю свои бинты, стягиваю с одного плеча рубаху и собираюсь замотать рану, дабы остановить кровь. Но вновь стоит мне поднести ладонь к поврежденному участку, как из меня вырывается свет. За считаные секунды от раны не остаётся ни следа.
Покачнувшись, оседаю на прохладную землю, вытираю кровь из носа. И мутным взглядом таращусь на живого и совершенно невредимого мужчину. Он неверяще щупает своё плечо.
— Кучера вылечи! — требует, подхватывая под локти.
Безропотно подхожу и, подогнув под себя ноги, оседаю возле очередного больного. Прикладываю ладонь к ране. Вновь вспыхивает свет, излечивая очередного товарища по несчастью.
Мужчина поднимает пришедшего в себя кучера. Велит тому собирать разбросанные вещи, пока он свяжется со своими людьми и констеблями по артефакту связи.
Они теряют ко мне интерес, а я практически не слышу, о чём они говорят. Голова кружится, тошнота бьёт в горло, вновь кровь идёт из носа. Я банально не могу встать.
Вздрагиваю от громкого свиста, что врезается в сознание. Мутным взглядом смотрю, всё расплывается, мир вращается. Несколько всадников на вороных конях останавливаются, что-то спрашивают у мужчин.
— Колдунья, — сквозь свист в ушах слышу того, кого спасла.
Всадники сразу же косятся на меня. Один из них, спрыгнув с коня, идёт по мою душу. Силы покидают окончательно, и я отключаюсь.
Глава 2
В себя прихожу в сырой полутёмной клетушке. Кряхтя, поднимаюсь на локтях и осматриваю свою новую обитель. Отлично, блин! Из тёплого, сытного и доброжелательного дома попала в казематы. Спасибо тебе, добрая женщина, кем бы ты ни была.
Уронив голову обратно на скудный матрас, рассматриваю тёмные разводы на потолке.
Меня зовут Татьяна. Татьяна Ларина. Оригинально, да? Спасибо маме. Родительница очень уж любила классика русской литературы, что всех своих детей, коих у неё трое, назвала в честь персонажей из творчества Александра Сергеевича. Мне двадцать девять лет, окончила медицинский институт, но в городских больницах не стала работать. Выбрала частную практику. Всё же очень мало платят врачам. Зато требований выше крыши.
Последние месяц жила одна. Парень, с которым мы жили почти пять лет, внезапно понял, что любит другую, и ушёл. Просто, без скандалов. И я ушла. Только в депрессию.
Ведь такие планы были. Я в его кармане чек из ювелирного нашла и раскатала губу, представляя, как он сделает мне предложение на берегу моря, под закатно-красным солнцем. Мы как раз собирались летом в отпуск в Египет.
Казалось бы, хуже быть не может. Но нет. Горе сатанисты-недоучки призвали ритуалом в другой мир. А вот обратно отправить не могут. Их один Тёмный превратил в живых кукол и отправил служить во благо короне. Да-да, тут есть король. И магия, и всякие расы. Правда, я только дроу вживую видела. И мне ещё предстоит разобраться, кто была та женщина из сна и как я оказалась на пустом дорожном тракте.
В общем, дел непочатый край. А я в темнице. За что? Хочется спросить у Вселенной. Но эта своенравная дама никогда не отвечает.
Раздавшийся в тишине и горестном вздохе лязг металла больно бьёт по натянутым нервам. Я слетаю с койки и, прижавшись спиной к холодной стене, таращусь на силуэт за решеткой.
— Иди за мной, — приказывает конвоир, поднимая за круглую ручку стеклянный светильник.
— Вы меня отпускаете? —