Поступила я не то чтобы легко, но и без особой напряги. Местные, городские смеялись надо мной, я молчала, сцепив зубы, чтобы не заехать кому-нибудь в ухо. Когда пришло время выбрать специализацию, выбрала стрелковый спорт. С биатлоном у меня не очень пошло, никак не могла привыкнуть к беговым лыжам. А в группе стендовой стрельбы было свободное место. Со временем получила мастера спорта и решила двигаться дальше. Засела за диссертации, вначале кандидатскую написала, а затем и докторскую. Так что я теперь профессор, зав факультета стрелкового спорта. Когда-то давно, на рубеже перестройки, тогда ещё институт, построил дом для своих сотрудников. Мне несказанно повезло? мне дали квартиру в этом доме после умершей бабули-пловчихи.
Как-то в каникулы, когда не было ни сборов, ни соревнований, заехала я в гости к родителям. Мама была на пенсии, но подрабатывала в библиотеке, зверосовхоз давно развалился, каждый охотник работал сам на себя. Звала родителей с собой, они отказывались. Вот тут-то и прицепился ко мне Витька. Соседский мальчишка, которого я смутно помнила, младше меня на десять лет. Он очень хотел вырваться отсюда, приходил к нам, плакал, просился в интернат при универе. Мне стало жалко пацана, и я взяла его с собой. Два года он проучился в интернате, потом поступил, не без моей помощи, конечно. Потом раз остался ночевать у меня, два... а потом нахально привез свою сумку с вещами. Закончил он, как биатлонист, вошёл в сборную страны, мотался по сборам и соревнованиям. А закончилось все смешно и грешно.
Прошло несколько дней, я давно закинула на кафедру Витьке его манатки и прочно забыла его. Легла вчера спать, заснула, а проснулась в незнакомом месте. Судя по всему, это было лето, всхрапывали стреноженные кони, стрекотали цикады, кто-то тихонько шептался, детские голоса, потом на них шикнул взрослый женский голос. Я же лежала на твердом мужском плече, смотрела в высокое, ночное небо и у меня было странное ощущение, что меня только что хорошо оттрах... пардон, я занималась сексом, и не похоже, что это было насильно.
Глава 2
Одиннадцатилетний Майки изо всех своих силенок нахлестывал лошадей, и они неслись вперёд на пределе своих возможностей. Сзади ещё гремели выстрелы, что добавляло страху путникам. Пятилетний Джейк прижимался к юбкам матери, всхлипывал и икал от слез и испуга. Мать и Елена крепко держались за борта фургона, мотаясь вместе с ним. Елена даже боялась сказать что-нибудь, чтобы не откусить язык. Куда правил фургон Майки не знали ни мать, ни Елена. Одна надежда, что отец и Кеннет сами найдут их после. Другие мысли Елена старательно гнала от себя. И поэтому напряжённо вслушивались в происходящее там, за поворотом Тропы переселенцев. А выстрелы ещё доносились, значит, отец и Кеннет живы. Ей и самой, как Джейк, хотелось зареветь, уткнуться лицом в материны юбки, чтобы не видеть ничего, чтобы поскорее все кончилось. Но так не выйдет. Во-первых, мать такое не приветствует, во-вторых, она понимала, что весь этот кошмар из-за нее. Все это началось почти пять лет назад, хотя даже намного раньше, когда семья ее матери перебралась из совсем обнищавшего поместья в Польше в относительно сытую Британию. Дальняя-дальняя родственница оставила им в Британии особняк и маленький кусочек земли под огород. Ни земель, ни фермеров на у них не было. Но семья и этому рада была, так как в Польше несколько семей ютились в одном доме, так же самое обрабатывали кусочек земли, с него и жили. Но невыносимо гордились принадлежностью к польской шляхте. Хотя и домашнее, но тем не менее, весьма неплохое образование Катаржина получила. Она знала языки, историю, географию, умела вести домашнее хозяйство и заниматься огородом и животными. Даже без приданого Катаржина была завидной невестой. Ещё и рукодельничала. В Британии родители ее придирчиво присматривались к потенциальным женихам, но все было не то. Просто за фермера они не хотели выдавать дочь, все-таки они дворяне, а лендлорды не спешили посвататься к Катаржине. Но судьба распорядилась по-своему. Катаржина влюбилась, со всем пылом первой девичьей любви. Причем в самого неподходящего парня. Он был сыном местного пастора. Причем не первым. Так что Питеру была одна дорога - в духовную семинарию, а потом служить пастором. Но парень взбунтовался, его никогда не привлекала духовная стезя. И начал обучаться кузнечному делу. Выучился он не только лошадей подковывать, но и фигурные ограды местным помещикам ковать и разные фигурки. Зарабатывал он неплохо. Но в любом случае, пожениться им бы никто не позволил. Хотя бы просто потому, что он был протестантом, а она чистой католичкой.
И тогда влюбленные решили бежать из Британии. Они оба слышали об огромных пустых землях на западе, которые только начали заселяться. Питер собрал свой наиболее ценный инструмент, остальное продал, сказав отцу, что хочет купить новый, Катаржина увязала в узел свои наиболее приличные платья. Исчезли они прямо с ярмарки, сев в проходящий мимо дилижанс. Так, на перекладных, они и добрались до Новых земель. Осели в довольно крупном поселке, Питер опять открыл кузню. Поставили дом и стали жить семьёй. Там и родились трое детей - старший Кеннет, главный помощник отца, затем я, Елена, помощница матери, потом Майкл или по-домашнему, Майки. Он увлекался лошадьми, все мечтал стать ковбоем и участвовать в родео. Мать обучала меня всему, что знала сама, она оказалась довольно авторитарной и жёсткой женщиной. Она всегда заранее просчитывала, выгодно это для семьи или нет, соответственно и поступала. Отец ей никогда не перечил. Единственное, на чем он стоял твердо - дети должны уметь стрелять и девочка тоже. Он и приохотил меня к стрельбе. Мальчишки были довольно равнодушны научились стрелять и ладно. А мне было интересно. Несмотря на то, что винчестер был тяжеловат для девчоночьих ручонок. С увлечением палила и из кольта, с ним было проще.
Беда грянула, когда мне исполнилось тринадцать лет. Я и сама не замечала, что фигура и внешность мои начали меняться. Из нескладного, угловатого подростка я постепенно превращалась в маленькую, стройную