– Все, кто сейчас находится в этом зале, приглашены на нашу свадьбу, – многозначительно добавил он. – О том, когда она состоится, каждому мы сообщим лично! А сейчас… Самый важный момент!
Пока я сосредоточенно таращилась в даль, изображая блаженную радость от случившегося, Харск надел мне на палец помолвочное кольцо. Тяжёлое. Я сразу вздрогнула от неприятного ощущения, которое проскользнуло по спине. Как будто холодное лезвие едва-едва надрезало кожу – жутко, между прочим! Вздрогнула, видимо, достаточно заметно, потому что жених встревоженно уточнил:
– Всё в порядке, Кей? – но его взгляд остался отстранённо холодным.
Харск никогда мне не нравился. Пожалуй, я вообще терпеть его не могла!
Слащавый, самовлюблённый, заносчивый – он раздражал меня буквально каждым своим движением и словом. В какой-то миг после знакомства я просто предпочла его игнорировать. Но недавно моя жизнь повернулась таким образом, что мне пришлось наступить на горло своим принципам и проявить благосклонность.
– Конечно! – вновь кротко улыбнулась я ему и опустила взгляд на кольцо.
Оно выглядело просто неприлично дорого при всей своей лаконичности. Всё дело было в крупном чёрном камне овальной огранки, что красовался в изящной оправе из белого золота. Фамильная драгоценность, как можно догадаться – а это знак высочайшего расположения.
– Да благословит Всадник ваш будущий союз! – провозгласила Верховная, перетянув взгляды гостей на себя.
Она возвышалась над нами, стоя на огороженном подиуме и уже готова была произнести торжественную праздничную речь. Внимание она любила не меньше, чем сын, поэтому всегда обращалась к слушателям с возвышения, чтобы её было лучше видно.
– Благословит! – эхом отозвались гости.
Но, как только их голоса стихли, невидимое лезвие пробежало по моей спине ещё раз. Я повела лопатками, борясь с желанием почесаться – а призрачный клинок как будто только этого и ждал – устроил настоящую пляску! Боли я не чувствовала, скорее это было похоже, как если бы по коже водили кончиком острой ледышки.
Да что там происходит вообще?! Ну не насекомое же заползло, в самом деле!
– Пожалуй, я не могла бы представить для Харска невесту лучше, чем Кейлет, – продолжила Верховная, всеми силами изображая восторг матери, готовой отдать любимого сына в руки другой женщины. – Я долго присматривалась, я переживала, не спала ночей, но теперь моё сердце…
Остановилось – испугалась я, когда Верховная резко смолкла.
Высокие двустворчатые двери, ведущие в главный зал Цитадели, открылись, и внутрь вошёл высокий, просто непозволительно привлекательный мужчина. Да что там, он был преступно хорош собой. Благородство и породу в его чертах можно было разглядеть даже издалека! Однако в глаза мне – да и всем вокруг – сразу бросился очевидный недостаток: он светлый! Светлее не придумаешь. Такой светлый, что аж глаза режет, что для любого тёмного, конечно, то ещё мучение.
А стоило лишь присмотреться к его одежде, в голове сразу возникало уточнение – он из высших аристократических слоёв Хрустального острова. Ещё хуже! Просто тушите свет, господа.
Жемчужно-серое одеяние мага с серебряным шитьём по всей груди, рукавам и вороту перехватывал длинный пояс, поверх которого был закреплён роскошный кинжал. Скорей всего, церемониальный активатор заклинаний. Таким клинком не пользуются просто так – лишь в исключительных случаях. Кто вообще пустил его сюда с таким оружием?!
Стража там спит мертвецким сном, что ли? Или она упала перед ним ниц, как перед божеством?
Гости ошарашенно расступились, позволяя ему пройти к центральному возвышению, где стояли сейчас мы с Харском, а за нами – Верховная на своём “капитанском мостике”. Она из последних сил хранила спокойствие – это было видно по тому, как напряжённо вздулась вена на её лбу.
Незнакомец остановился прямо напротив меня и уставился в самую душу своими нахально голубыми глазами. Их кристальная глубина мгновенно обхватила меня, словно ледяная вода. Я. Его. Знаю?
– Приветствую всех, кто находится в этом зале, и, конечно, поздравляю с Праздником Последней Ночи, – густым, сочным баритоном произнёс он.
Как будто наш праздник имел к светлым хоть какое-то отношение! Они издревле называли этот день шабашем и презрительно фыркали. Поэтому в тоне гостя слышалась настолько неприкрытая ирония, что я едва зубами не скрипнула. Пришёл на чужую территорию, да ещё и издевается!
– Извольте представиться, – велела Верховная так холодно, что лицо мужчины сразу посерьёзнело.
– Меня зовут Мирэй Брандир.
Кто-то в зале поражённо охнул. Интересно, почему? Это имя я слышала впервые. А вот Верховная явно была осведомлена лучше меня, но от проявления эмоций удержалась и лишь изогнула бровь.
– Надо же! И что же высокородному светлому Паладину делать в нашей скромной тёмной обители?
О-о! Что это такое? Неужели сарказм? Его Верховная выказывала лишь в самых крайних случаях – возможно, ей сейчас было очень не по себе. От любопытства у меня начала зудеть не только спина, но и вообще всё, что было под одеждой.
– Я прибыл к Кейлет Яттари, – взгляд светлого снова переместился на моё лицо. Что?! – У меня к ней срочное дело.
– С какой стати? – уточнила я спокойно, хоть в груди всё уже давно прыгало и переворачивалось. – Я первый раз в жизни вас вижу!
Вся поверхность моей спины от плеч до поясницы моментально вспыхнула таким страшным жжением, что я едва не всхлипнула. А каких усилий мне стоило не скособочиться, кто бы знал!
– Вот это удар по моему самолюбию! – делано восхитился светлый. – До сегодняшнего дня я был уверен, что, единожды встретив, женщины меня больше не забывают.
Среди гостей прокатился угрожающе нарастающий ропот. Я почувствовала, как всё внутри меня схватилось льдом от ужаса – и на контрасте с полыхающей спиной это было поистине кошмарное ощущение. Что-то явно треснуло – наверное, фундамент старательно выстроенных мной жизненных перспектив. Платье вдруг стало невыносимо тесным – так, что невозможно дышать.
– Что он себе позволяет? – возопил кто-то.
Мне хотелось сказать то же самое, но я молчала. Всё потому что до меня наконец дошло. Мы действительно встречались раньше. А раз так – то это полная катастрофа!
Верховная вместе с сыном, который всё так же держал меня за руку, застыли, как два обсидиановых изваяния.
– В подземелье его – и делов-то! – бодро предложили в толпе.
Не то чтобы на Антрацитовых островах хватали и запирали в темницах любого светлого, кто только ступит на эту землю, но их явно тут не любили. В глаза и за спиной называли заносчивыми спесивыми снобами, считающими