— Да не сверкай зерцалами-то, с меня спросу мало. Мне сказали включить и протестировать, вот я и включаю. А что и почему — это вопрос к начальству. Но тебе к ним ходу нет, нулевка. Тебе вообще… хм… мало куда есть ход…
Я все еще не видел обладателя голоса, все это время он находился где-то сбоку, не попадая в мое поле зрения.
Что же, очень надеюсь, что этот паралич — лишь временное явление, и когда я полностью оклемаюсь, то всем тут покажу, где раки зимуют! Пока же потерплю неудобства, ничего, не привыкать.
— Ну, вот и молодец, вот и славно… — донеслось до меня негромкое бормотание. — Хряпа все сделает как надо, просто немного потерпи. Сейчас я тебя зафиксирую в вертикальном положении!
Что он сделает? Зафиксирует? Я что, шаткая ваза?
Тут же надо мной сверху склонилась человеческая голова, заросшая давно не стриженной шевелюрой и густой бородой, а две руки потянулись в мою сторону.
Потом мир перевернулся, и вместо потолка я увидел стену, столь же обычную, давно требующую побелки, с темными пятнами разводов, без каких-либо плакатов, графиков и картинок, присущих любой больничной палате.
Зато я смог увидеть моего… врача, медбрата, работника компании «Второй шанс»?
В общем, я увидел Хряпу, но, честно говоря, лучше бы я его не видел.
Был он еще не стар — лет пятьдесят с гаком, но ужасно потрепан жизнью. Лицо в ранних морщинах, красный нос пьяницы с прожилками, слегка трясущиеся руки, засаленные волосы до плеч, опять же борода… Да и весь он, несмотря на свой немалый рост и широкие плечи, как-то сутулился, кривился на один бок.
Одет Хряпа был вовсе не в белоснежный халат и врачебную шапочку, а в замасленный черный комбинезон с многочисленными карманами, более подошедший механику в гараже. На ногах он носил устрашающего вида ботинки с металлическими накладками.
Я ненадолго закрыл глаза, чтобы собраться с мыслями и не смотреть на Хряпу. Более неприятного зрелища сложно было представить.
Вовсе не таким я представлял свое пробуждение после заморозки…
— Вот и славно, вот и отлично! — продолжал бормотать Хряпа, общаясь даже не со мной, а с самим собой. — Потерпи, нулевка, скоро все будет!
Что именно будет, он не уточнил.
Вообще, мне казалось, что со мной что-то не так. Нет, многое было мне непонятным, но когда Хряпа повернул меня в вертикальное положение, то есть посадил на кровати или где я лежал до этого, то я, по идее, должен был сидеть чуть выше и смотреть, если не в глаза Хряпе, то хотя бы в подбородок. Я же смотрел максимум в пупок, скрытый под комбинезоном.
Я что усох за время криогенного сна? Или стал карликом?
Эта ситуация напрягала меня все сильнее. Казалось бы, я должен радоваться новой жизни, быть в эйфории от того, что не чувствую больше боль — кстати, я только сейчас обратил внимание на этот факт, — а я нервничал, потому что смотреть в условный пупок Хряпе мне совершенно не нравилось.
И еще: почему он все время называет меня странным прозвищем «нулевка»? Что вообще значит это слово? Ему разве не сказали, как меня зовут на самом деле? Уж в карту пациента Хряпа мог бы заглянуть перед своим… хм… визитом⁈..
— Сейчас подключу интерфейс, тогда включатся двигательные функции, — сообщил Хряпа, — сращивание с нейронной сетью вроде бы прошло хорошо, без побочек, так что будешь себе трудиться, как все крио, и горя не знать. Жаль только, что мозги у вас не работают… но это не страшно. А сейчас, внимание, будет больно!
Он мог этого и не говорить, потому что через мгновение мое обретенное сознание пронзила неистовая вспышка боли. Словно молния пробежала по всем моим нервным окончаниям, выжигая их. Это было в тысячу раз хуже зубной боли. Если бы я мог шевелиться, меня выгнуло бы дугой.
— А-а-а-а! — протяжный крик непроизвольно вырвался из моих уст.
— Вот она — боль! — довольно сказал Хряпа. — Говорить можешь, это хорошо. Значит, все заработало! Танцуй, крио, ты обрел новую жизнь!
Танцуй? Да я тебя сейчас!..
Я непроизвольно потянулся к нему руками, намереваясь схватить… точнее, попытался это сделать.
Раздался легкий скрип, и я увидел, как слева и справа от меня в воздух поднимаются конечности. Но это не были человеческие руки, скорее, они напоминали некие металлические гибкие манипуляторы с непонятными насадками вместо кистей. И их было четыре, по два с каждой стороны!
Ошарашенный, я замер. Застыли и манипуляторы.
Это мои руки? Мне приделали стальные импланты? Зачем? Почему четыре?
Хряпа, ловко отскочивший назад, внезапно всплеснул руками — нормальными руками и воскликнул:
— Я же забыл показать тебе самое главное! Сейчас!
Он подбежал к стене и ткнулся в небольшой выступ справа. Тут же откинулась панель с кнопками. Хряпа, недолго думая, ткнул в одну из них, и часть стены поползла вверх, открывая моему взору матовый экран с двухметровой диагональю.
— Секунду-секунду! Айн-момент! Включаю и активирую камеру… Вуаля!
Экран загорелся и я, словно в зеркале, увидел собственное отражение.
Был бы я дамой, точно грохнулся бы в обморок.
С экрана на меня смотрела железная коробка на двух колесах, а по бокам безвольно свисали те самые манипуляторы, которыми я чуть было не схватил Хряпу.
Но даже не это поразило меня больше всего. В коробе, на явно искусственных шее и плечевом корпусе, прикрытых серой тканью, царственно торчала абсолютно лысая человеческая голова, вокруг которой находился защитный купол, сделанный из полупрозрачного материала.
И этим чудовищем был я.
Боже! Я что, чертов робот на колесиках с головой в аквариуме⁈
Мама, роди меня обратно!..
Глава 2
— Эй, нулевка, ты чего! Не плачь! — Хряпа предусмотрительно не подходил ближе, утешая издалека. — И не такие мне попадались на активацию. Ты еще ого-го!
Я и не думал плакать, но слезы обиды, будь они неладны, сами по себе стекали по моим щекам, и у меня не было рук, чтобы их утереть.
— Что я? Кто я? — в истерику впадать я не собирался, но мне требовалось время, чтобы осознать случившееся и прийти в себя.
— О, ты можешь говорить. Странно… — Хряпа замер, раздумывая, что делать дальше. — Обычно крио все больше глазами крутят, а вот с