Пока краснодеревщик живописал историю, старый некромант под столом пихнул коленом Тэдгара, дабы тот внимал. Пригодится для отчета.
– И все вампиры голышом ходят? – поинтересовался сэр Даргул.
– Натурально все, – ответствовал Ансельм. – На некоторых остаются клоки одежды. Да они ее сдирают с себя. Дара речи человеческой лишаются, кряхтят да рычат по-звериному. И не понимают ни чуточки. Иногда даже бегают на четвереньках.
– Ну уж нет! – вмешался Вилберт, который успел опрокинуть в себя две пинты белого пива и закусить парочкой брецелей. – Не все кровососы такие. Я вам другую историю расскажу. Некогда возвращались купцы из Шэссингена обратно в Хэрмебург. Задержались в дороге. А ночь на дворе. Нужно найти кров. Набрели на придорожный трактир. Зашли туда. Да только никаких других посетителей там не было. Одна лишь хозяйка, бледная, тщедушная, словно чахоточная. Не заподозрили торговцы лиха. Женщина провела их в комнаты и вскоре позвала к ужину. Тогда-то они и увидели другого гостя. Сидит в углу и посмеивается. Одежда у него какая-то странная, старомодная и потрепанная будто, но пуговицы золотом блестят. А кожа бледная, как у покойника. Однако никто об упыре не подумал. Ну откуда кровососы на постоялом дворе? Да еще и трактирщица к нему приветлива, будто знает его. Подсел он к путникам и начал расспрашивать о том, куда ездили и зачем. А потом предложил в честь знакомства выпить. Принесла хозяйка кувшин вина. Разлил незнакомец каждому по бокалу. Все осушили, только Горст не стал пить, ибо святой отец наложил на него епитимию, но виду парень не подал. Пошли господа почивать. И уснули как убитые. Одному Горсту не спится. Страх берет, а от чего – не знает. Чует он: дело нечисто. Толкнул одного товарища, второго – никто не пробудился. Опоил их злодей. Взял он свою фляжку и с молитвой опустил туда ковчежец с частицей мощей святого Дотлинда Мученика. Только сделал, как послышались шаги в коридоре.
Горст сразу же спящим притворился. – Вилберт специально сделал паузу, торжествующе оглядел слушателей, отхлебнул пива, смачно с хрустом отхватил полбрецеля и с набитым ртом продолжил: – Открывается дверь, а в проходе незнакомец стоит, а хозяйка позади него. Душегубец первого купца справа сцапал, а женщина – слева. Никто не проснулся и голоса не подал. Давай они купцов наших за горло кусать да кровь пить. Лежит Горст ни жив ни мертв. Вот подходит к нему кровосос – не оплошал мужик, плеснул тому в лицо воды освященной. Схватился нечистый за голову, закричал страшным голосом. Тут хозяйка рванулась. Он и ей в лицо плеснул. Начали упыри по комнате метаться, будто слепые. Бросился наш купец к двери – и бежать. На дворе лошадь отвязал и в город поскакал. Как добрался – давай народ созывать. Поехали они к постоялому двору, но ничего уж не нашли – ни трупов торговцев, ни нечестивцев, ни лошадей, ни товаров. Стали беднягу Горста обвинять: мол, товарищей загубил, а выручку спрятал. Месяц, почитай, в узилище просидел, пока жена взятку мировому судье собрала. Тогда и выпустили беднягу. Вот видите, – многозначительно произнес рассказчик, отхлебнул белого и утер рукавом усы, – упыри не только одеваются по-человечески, но и говорить могут.
– Не может быть! – вскричал Ансельм и долбанул тяжелым кулаком по столу. – Как пить дать укокошил дружков твой Горст, да и наплел с три короба. Не могут кровососы ни говорить, ни одеваться. Чтоб мне попасть антилопе на рога, если это не так! Вон еще бабка рассказывала, как ее дядюшка Луц из Шэссингена однажды в заброшенную деревню после заката заехал, так из всех домов упыри поперли, голые или в лохмотьях, никаких слов от них не услышишь, только мычат и ревут, как зверье. Еле ноги унес.
И начался пьяный спор. Сапожник и мебельщик – каждый пытался доказать свою правоту, в основном угрозами да ругательствами. Сэр Даргул брезгливо отворотился: похоже, больше сведений не собрать, пора возвращаться наверх. Но тут он поймал взгляд незнакомца в упелянде. Тот, оказывается, внимательно наблюдал за потасовкой и ухмылялся. Вдруг мужчина встал, поправил широкий пояс и направился прямиком к столику магов.
– Привет честной компании. Позвольте, господа. – Голос прозвучал как пушечный выстрел – не по громкости, а скорее по силе отрезвляющего действия.
Даже Вилберт и Ансельм на мгновение затихли и уставились на вновь прибывшего. Меж тем люди на скамье подвинулись, и мужчина сел прямо рядом со старым чароплетом.
– Меня зовут Зиберт из Клозингена. Вы так громко кричите, что вся «Хромая устрица» вникла в предмет вашей полемики, – сказал мужчина, и за соседними столиками одобрительно засмеялись. – И поскольку мне ваша свара изрядно надоела, я желаю положить ей конец.
Исследователь нежити с удивлением отметил, как новый сосед смог завоевать всеобщее внимание и вмиг успокоить горячие головы. Он излучал абсолютную уверенность. Нет, не слова, а интонации, манера держаться и говорить играли на образ властного лидера.
– Эй, трактирщик, принеси-ка мне большой бокал красного вина да полфунта запеченной свинины! – крикнул он через плечо. – Итак, судари. Расскажу я вам одну историю. Нет, не о вампирах. Даже наоборот. Однажды хозяйка испекла пирог. Мимо проходили трое нищих и запросили подаяния прямо у нее под окнами. Она отрезала им маленький кусочек пирога и вынесла. Бедняки разделили его между собой. Мимо проходил монах и спросил, с чем был тот пирог. Первый голодранец сказал: «С яблоками», второй: «С грушами», а третий: «С изюмом». Ну и кто из них прав? – Человек в упелянде обвел собеседников выразительным взглядом. – А правы