В полутёмном коридоре кто-то тяжёлый наваливается со спины. Закрывает ладонью рот и прижимает к стене. Я мычу и дёргаюсь, пытаясь отодрать от себя чужое тело. Воздуха не хватает от удушающего страха. Ухо обжигает горячее дыхание.
— Вот ты и попалась, пташка, — сипло шепчет нападающий.
Нет…Нет! Этого просто не может быть!
Меня всю колотит, давлю рыдания, проклинаю собственную глупость. Ну почему я не пригласила Дастиана?! Почему сразу не поехала в академгородок?!
— Не кричи, если хочешь жить, — приказывает моё прошлое, сжимая шею, впиваясь ногтями до кровавых отметин, разворачивает к себе и заглядывает прямо в самую душу.
— Ты умер, — шепчу полузадушено, стараясь взять себя в руки, — Я тебя похоронила!
— Тебе бы этого хотелось, да моя маленькая жена? — ухмыляется он. Больно наматывает волосы на кулак и тянет голову назад. — Говорил я тебе: не убивай, пташка. Не бери грех на душу.
Он водит носом по шее, нюхает меня и, замерев, резко вонзает отросшие клыки в ярёмную вену. Крик застревает в горле. Мужская ладонь закрывает рот вместе с носом.
Я трепыхаюсь, в костлявых руках. Пытаюсь вдохнуть, отодрать его от себя. Вырваться. Сил для манёвра всё меньше. В глазах темнеет, меня изрядно шатает, но руки мужа удерживают моё тело.
Он с громким чавком, прерывается и облизывает губы, смакуя каждую капельку. Убирает ладонь, позволяя с хрипом вдохнуть столь желанный кислород. Пальцы надавливают на две ранки, морщусь, дёргаясь от болевых ощущений.
— Поиграем, пташка? — скалится демонов виконт.
— Нет! Ты больше не можешь воздействовать на меня! — кричу, по факту сиплю и вяло трепыхаюсь. Щёку обжигает пощёчина. А шею вновь сдавливают ненавистные пальцы. Собрав все силы, шепчу прямо в окрававленные губы бывшего мужа: — Если не уйдёшь, тебя поймает Дастиан!
В тёмных глазах мужчины полыхает злость и ревность. Он смыкает сильнее пальцы на шее, тянет на себя и резко бьёт об стену. Голову разрывает от удара. Из глаз искры вперемешку со слезами брызжут. Но на этом всё не заканчивается.
Виконт больно вгрызается в губы. Раздирая ногтями кожу, поднимает блузку, оставляя кровавые раны на боках. Кусаю его до крови и, когда мужчина с рыком отстраняется, плюю его же собственную кровь в ненавистное лицо.
— Убивай. Больше у тебя нет надо мной власти! — бормочу обескровленными и истерзанными губами.
— Мира, твои пять минут истекли полчаса назад! — рявкает, где-то внизу ректор.
— Дасти… — шепчу, прежде чем бывший муж с рычанием бьёт кулаком наотмашь по скуле.
И мир погружается в багряную пелену боли…
Глава 7
Дастиан, ректор Высшей Магической Академии
Вся ночь пролетела в палате с Мирабеллой. Её я нашёл в ужасном состоянии в коридоре на втором этаже. Кто на неё напал? Почему она не позвала, не кричала? Ведь умеет быть шумной когда это не нужно! Я ведь был совсем рядом! Это предстояло выяснить, но в первую очередь, заглушив все лишние эмоции, подхватил её на руки и повёз в госпиталь. Лекари боролись за её жизнь, хорошо ещё моя кровь подошла для переливания, чтобы восстановить малокровие.
В Дадарии не было вампиров. До этой ночи. Вампиры живут на отдельном континенте и им запрещено питаться кровью разумных. Неужели один сумел пробраться в Дадарию и напасть?
Подняв констеблей, я отправил запросы по всем инстанциям. Его обязательно найдут. И прилюдно казнят через сожжение. Главное дождаться пробуждения птички робиен.
Два года как я потерял покой. И словно молодой юнец хожу вслед за ней как приклеенный. Она притягивает внимание всех от молодых до стариков. Она светится и заряжает меня. Она дикая, магнитная, удивительная. Рядом с ней я теряю контроль. Все проблемы становятся незначительными, мелкими и отходят на задний план. Столько в ней сумасшедших идей, кипучей энергии. Хочется забрать, присвоить, спрятать. Чтобы только в моих руках вспыхивала. Но за эти два года понял одно. Она слишком независима. Слишком дикая. Что-то было в её прошлом. Что-то сделали с ней её почившие мужья. Что она так категорична ко всем мужчинам и замужеству в целом.
Я старался контролировать порывы, убеждал себя отступить. Не лезть. Тем более взаимности нет. Но её поцелуй у фаэтона всё изменил. Да, он был назло Аарону. Да, импульсивный. Да, порывистый. Мира часто совершает что-то из ряда вон выходящее, но в конечном итоге, её действия продиктованы лишь эмоциями. Когда я перехватил инициативу, прижав её к фаэтону, она не отстранилась. Прильнула к груди, обняла крепче.
Слишком удивлённым и ошеломлённым был её взгляд после «фальшивого» поцелуя. Я видел в медовых глазах интерес, лёгкое замешательство и желание.
— Что с ней? — в палату влетает Аарон, отвлекая от мыслей. Вздрогнув, приоткрываю глаза и хмурюсь.
— Не ори, — хмуро, шикаю, бледная маленькая женщина так и лежит не шелохнувшись. Герцог подходит ближе и гладит её по волосам. — На неё напал вампир.
— На экскурсии? — уточняет он. Качаю головой.
— У неё дома. В цветочной лавке.
— Бесы! – рычит Аарон. — А ты что там делал?
— Угомонись, — шиплю раздражённо. Нет сил терпеть ревность жениха. — Если она согласится, ты примешь меня побратимом.
— Посмотрим, — ворчит герцог и садится в соседнее кресло.
Мы тихо переговариваемся и ждём пробуждение женщины. В палату временами заходят лекари, констебли топчутся в коридоре. Им нужны показания Мирабеллы. Но всё зависит от самой женщины. Физически она здорова, хоть и слаба. Вот только не просыпается.
Аарон принимает решение вызвать придворного менталиста. Скрепя сердце, соглашаюсь. Каждая минута на счету, а вампир уже мог покинуть столицу.
Менталист очень старается выяснить все подробности случившегося. Но натыкается на чистую стену в сознании Миры. Сама женщина от его манипуляций, наконец, просыпается и удивлённо смотрит на собравшихся людей.
— Малышка! — Аарон дёргается к ней первый, но Мира испуганно шарахается в сторону, почти падая с кровати.
Лекари и констебли быстро выгоняют нас из палаты. Около часа мы в неведении меряем шагами узкий коридор. Почему Мира так отреагировала? Почему не узнала? Что сделал этот вампир?
Через время нам позволяют зайти к девушке, которая как оказалось, снова уснула. Констебли уходят не с чем, а вот придворный менталист и лекарь мрачно просят присесть.