О большинстве зрителей в Колизее Марциал (точно или нет) говорит, что это были «варвары» из других краев: греки, арабы, египтяне, эфиопы и люди с Дуная, сарматы, знаменитые тем, что пили кровь своих коней [199]. В обычный день в Колизее они могли утром увидеть забивание диких зверей – иногда это могла быть сотня львов, – а затем, в обеденный перерыв, казнь осужденных преступников. Гладиаторские бои ставились во второй половине дня.
Гладиаторами (слово происходит от gladius, короткий меч) часто, но не всегда были рабы. Большинство гладиаторов были профессионалами, проходившими тренировку в специальной школе (ludus) под надзором начальника. Все они приносили страшную клятву: uri, uinciri, verberari ferroque necari – «жечься огнем, быть закованным, быть избитым плетью и быть убитым железным оружием». Оружие это бывало всевозможных видов и размеров: у гладиаторов были разные, четко определенные роли, и их костюмы и вооружение зачастую были взяты, как мы увидели, у побежденных народов, например галлов, самнитов и фракийцев. Среди других персонажей был отыгрывавший морскую тему ретиарий, или человек с сетью, у которого была сеть и длинный трезубец, и мурмиллон, вооруженный коротким мечом, прямоугольным щитом, в шлеме с сетчатым забралом, на гребне которого была изображена рыба (mormyrus), от которой он получил свое название. В боях участвовали пары неодинаковых противников, например быстрый, без доспехов, ретиарий должен был попытаться поймать в сеть и проткнуть мурмиллона, более тяжело вооруженного, но с гораздо более коротким оружием. Многие гладиаторы бились два-три раза в год, средняя продолжительность карьеры была около 12 боев. Бой не обязательно заканчивался смертью: если гладиатор добился популярности, он мог заслужить «помилование» толпы и остаться в живых, а потом принять участие в боях в другой раз.
Мозаика изображает суровые последствия боя. Слева гладиатор-победитель стоит над трупом ретиария, под которым находится его трезубец. Еще одного ретиария вскоре ожидает такая же судьба от меча (gladius) секутора. Ретиарию справа повезло больше
© Galleria Borghese / Mauro Coen
Хотя по социальному статусу гладиаторы были ниже проституток и банкротов, известность имела свои преимущества: судя по одному граффито, гладиатор в Помпеях по имени Целад был suspirium puellarum (заставлял вздыхать девушек). Гладиатор по имени Сергий, по-видимому, был столь же обаятелен: знатная женщина Энния, жена сенатора, бросила семью (в том числе «плачущих детей») и бежала с ним в Грецию. Ювенал пишет, что Сергий был страшный на вид, «на лице у него уж немало следов безобразных <…> вечно слезятся глаза». Но эти недостатки мало смущали Эннию и других женщин. Как с горечью замечает Ювенал: «Любят оружье они» [200].
Были даже гладиаторы-женщины, которые занимались тем, что один поэт неодобрительно назвал «мужскими боями» [201]. Привлекали они, вероятно, своей необычностью: их было так мало, что в латинском языке не было для них слова (вроде gladiatrix). Однако их существование засвидетельствовано в многочисленных источниках, где видно, что они участвовали в популярном, хотя порой скандальном развлечении. Античные писатели упоминают женщин, которые были задействованы в гонках на колесницах, а также venatores (дерущихся со зверями). Марциал утверждает, что видел, как женщины в схватке убивали на арене львов, а во время одного представления женщины приняли участие в забое 9000 животных. Также женщины дрались в гладиаторских боях друг с другом, а порой их соперниками становился, говоря словами одного римского поэта, «наглый строй карликов» [202]. Примечательно, что по крайней мере некоторые из этих гладиаторов-женщин происходили из высших классов римского общества – римские писатели и историки находили это шокирующим и постыдным. Увы, у нас нет информации о том, что могло сподвигнуть римлянку знатного происхождения взять в руки меч, надеть шлем с гребнем и выйти на «скорбную арену» [203].
В самом деле, участь гладиатора была незавидной и отчаянной даже для тех, у кого, как у римских женщин, были серьезно ограничены карьерные перспективы. Мало кто становился гладиатором по доброй воле. Сенека Младший рассказывает историю о германце, которому пришлось стать гладиатором, и он убил себя в уборной цирка с помощью xylospongium – губки на палке, которыми римляне подтирали зад. Несчастный воин засунул себе эту губку в горло и задохнулся. «Но ведь это оскорбление смерти! <…> До чего грязно, до чего непристойно!» – с упреком говорит Сенека, избравший, как мы уже видели, более легкий способ покончить с собой [204].
* * *
Величественный, технически превосходный, обладающий строгой красотой – вместе с ужасными состязаниями и кровавыми страданиями – Колизей был подходящим символом самой Римской империи. И действительно, немалая часть средств, на которые его построили, была добыта в качестве трофеев во время одного из самых суровых римских завоеваний. Через год после того, как Веспасиана объявили императором, его старший сын Тит, которому тогда было 30 лет, осадил и захватил Иерусалим, зверски убив многих его жителей, остальных обратив в рабство, сровнял город с землей и разрушил Второй храм. По сообщению Иосифа Флавия, во время осады Иерусалима погибло более миллиона евреев. Хотя эта цифра наверняка преувеличена, зверства там творились таких масштабов, что, по словам Иосифа Флавия, римские солдаты «устали от резни» [205].
При Флавиях Римская империя продолжала безжалостные завоевания. Римские легионы распространили свое влияние на север Англии, сделали первые попытки установить мир в Уэльсе, вошли в Шотландию и под предводительством опытного военачальника Юлия Агриколы оценивали возможность вторгнуться в Ирландию. Параллельно с этой экспансией действовала стратегия «романизации»: римская культура и обычаи – один историк обобщил их как «вазы, боги и латынь» [206] – внедрялись на самых отдаленных концах ойкумены. Тацит пишет о том, как Агрикола (его тесть) усмирял беспокойных воинственных бриттов, помогая их общинам строить храмы, дома и рынки. Вскоре там вошла в моду тога, бритты заговорили на латыни, стали брить бороды и ходить в общественные бани, а также наслаждаться хорошо накрытой трапезой, где вместо пива в изящных чашах подавали вино. Бритты побогаче строили виллы в римском стиле, с мозаиками, фресками и центральным отоплением.