Схватив полотенце со спинки деревянного стула, стоящего у стены, он промокнул шею и направился ко мне. С каждым его шагом мое сердце колотилось все сильнее и быстрее, грозясь вот-вот выскочить из груди. Его босые ноги шлепали по деревянному полу, и от этого звука у меня болезненно сжимался желудок. Когда расстояние между нами сократилось, он посмотрел на меня сверху вниз, даже не склоняя головы. Его взгляд пугал еще больше. Я заметила довольно старый шрам чуть выше брови, идущий горизонтально к виску, и испарина скапливалась в этой ложбинке, словно не могла найти выхода.
Мне захотелось промокнуть ему лоб, но я не посмела пошевелиться.
Пока я смотрела на него, внутри меня порхали вовсе не бабочки, а остроконечные звезды, которые больно врезались своими лучами в живот.
Эфкен поднял указательный палец. Я до смерти боялась, что он услышит бешеный стук моего сердца.
В глубине души я даже хотела, чтобы он убил меня. Пусть лучше убьет меня, чем услышит, как громко стучит мое сердце.
Он поднес длинный палец к кончику моего носа, но не коснулся его. Мой взгляд был прикован лишь к его синим бездонным глазам. Когда он медленно провел по ложбинке под носом, я замерла, чувствуя, как у меня подкашиваются колени. Ни на секунду не сводя с меня глаз, Эфкен прикоснулся пальцем к моей верхней губе. Я хотела вырываться, отступить, но была слишком потрясена, чтобы сделать хоть один шаг. Я оцепенела. Казалось, меня накрыло толстым слоем снега. Его рука была так близко, что я слышала пульс на его запястье, и это казалось очень странным.
Мои губы горели огнем.
Когда он медленно провел пальцем по моим зубам, я не успела среагировать – была будто парализована.
– Не прикусывай, – произнес он вкрадчивым шепотом. Только когда страх уступил место гораздо более мрачному, как его взгляд, чувству, я поняла, что прикусила нижнюю губу. Я тут же выпустила пораненную плоть и плотно закрыла рот. Эфкен убрал палец и посмотрел мне в глаза; выражение его лица стало еще более напряженным и пугающим.
– Ты боишься, – сказал он. Его голос отравлял словно яд смертоносной змеи, который она хранит в своих клыках. И каждый раз, когда пробовала его слова на вкус, я чувствовала себя еще на шаг ближе к смерти.
– Не боюсь, – соврала я.
Он бросил взгляд на мои губы, с которых только что слетела откровенная ложь, а потом снова посмотрел в глаза.
– Нет, боишься.
– Нет, – выдавила я.
– Ты боишься меня, – сказал он не терпящим возражения тоном, и у меня затряслись все поджилки. Да, я боялась. Чувствовала себя так, будто столкнулась лицом к лицу со всеми своими страхами разом, которые олицетворял стоящий передо мной человек.
– Нет.
Он подошел еще ближе ко мне, касаясь босыми ногами моих босых ног, отчего я содрогнулась всем телом.
Только я собралась отступить, как он обхватил меня за талию, не давая мне отодвинуться от него. Я снова пришла в смятение. Казалось, в меня ударила огромная волна и, протащив по берегу, бросила на отмель.
Он не имел права прикасаться ко мне, когда ему вздумается. Не в этом мире.
Я посмотрела ему в глаза, в которых полыхал дьявольский огонь. За окном полил дождь, отбрасывавший на рассветную синеву серые тени.
– Ты напугана, – прошептал он низким голосом. – Сейчас ты выглядишь такой чистой и невинной, что смогла бы одурачить даже смерть, если бы та пришла за тобой.
Слова…
В словах звучали души двух незнакомцев, идущих бок о бок по тротуару, но ничего не знающих друг о друге. В момент, когда они встречались взглядами, в их головах проносились идентичные мысли, но потом эти два человека расходились по разным сторонам, удаляясь друг от друга, и мысли превращались лишь в далекие воспоминания, которые уже никогда не воскреснут в памяти. Мне показалось, что я тоже заглянула в глаза незнакомцу, проходившему мимо по тротуару, подумала о нем, а потом оставила далеко позади и стерла все мысли о его существовании. Я и для Эфкена была лишь незнакомкой, и произнесенные им слова были плодом его мыслей, которые возникли сразу, как только он посмотрел на меня. И в тот момент, когда он покинет меня, все мысли безвозвратно исчезнут, и он обо мне больше никогда не вспомнит.
– Если я так невинна, почему бы тебе не отпустить меня? – прошептала я, и мой голос дрогнул от нашей внезапной близости.
– Я не доверяю тебе, – холодно ответил он, в то время как его взгляд и кожа пылали огнем.
– Я не крала карту, – повторила я. – Клянусь.
– Ты не смогла бы так просто подобраться к ней. – Его взгляд стал еще тяжелее, как и прикосновение. – Сейчас мне хочется тебя убить, понимаешь? – прошептал он бездушным голосом, и мне показалось, что мое сердце сейчас перестанет биться. Я не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Мысль о том, что он убьет меня… По какой-то причине, хотя я его совсем не знала, в голове отчетливо запульсировали слова: «Руки этого мужчины обагрены кровью».
– Хочешь убить меня? – спросила я, а затем вызывающе приподняла бровь и, повысив голос, добавила: – Ну так и убей.
С моих губ сорвался крик ужаса, созревший где-то в глубине моего подсознания, и я вжалась в угол коридора. Казалось, душа моя отделилась от тела и теперь наблюдала со стороны, как в воздухе мелькают полупрозрачные разрозненные слова, которые я только что выкрикнула.
Я увидела, как он приподнял бровь, как ложбинка рядом с его шрамом переполнилась и капелька пота скатилась по виску. Эфкен обладал той сверхъестественной красотой, которая не свойственна ни одному смертному. Я не видела никаких недостатков, и это приводило в ужас. Даже его шрам, тянущийся от бровей до виска, выглядел по-особенному прекрасно и уникально – еще одна деталь, которая делала его совершенством. Его нос, глаза, полные губы будто вылепил искусный мастер, который много лет пытался создать настоящий шедевр. Я также заметила, что его верхняя губа была немного полнее и чуть выступала вперед.
– Медуза, – медленно произнес он, и это слово, смысл которого я почему-то никак не могла уловить, привлекло мое внимание. Оно проникло ко мне в голову, словно последняя капля лекарства, вытекающая из прикрепленной к запястью капельницы и смешивающаяся с кровью.
– Что?
– Теперь тебя зовут Медуза.
Мне хотелось, чтобы сердце остановилось.
– Я от тебя не имя хотела, а свободу.
Он смотрел на меня, смотрел и смотрел…
Смотрел на