— Берген, давай на левый фланг, так ты первый на опушку выскочишь, и порезвишься в чистом поле. — Отсылаю я снайпера на отхожий промысел, продолжая прочёсывать лес и натыкаясь на свежие трупы.
Вот только порезвиться не получилось. В ходе преследования мы больше не смогли никого подстрелить. Ушлые полицаи попались, да и местность они знали как свои пять пальцев, поэтому на открытое место так и не вышли, а отвернув к западу, ретировались в деревню. А так как опушка в том месте подходила к самой околице, то и мы в населённый пункт не полезли, а прикрывшись растяжками, отошли на исходную. Нужно было собирать отряд, и быстрее валить на север, так как на юге мы достаточно пошумели. Собрав обоз, очень быстро перебираемся через шоссе, не забыв заправить бензином и маслом все танки, и поджечь их. Из трофеев удалось разжиться только патронами, ну и немного едой. Разбором полётов займёмся позже, а пока нужно сваливать, а там приближающаяся ночь нас укроет.
Из документов убитых выяснилось, что разгромили мы танкоремонтную роту из 20-й танковой дивизии, семь танков которой больше уже никогда не встанут в строй, разве только в качестве металлолома ещё послужат. Надеюсь, его переплавят уже в Уральских домнах.
Проплутав двое суток по лесам и полям, мы укрылись в очередном лесничестве, заминировав все дороги, ведущие к нему и навесив табличек. И хотя пятьдесят процентов личного состава пришлось задействовать в карауле, всё равно удалось посменно отдохнуть, помыться в бане и пройти санобработку. На третьи сутки выслали несколько разведгрупп, пробежаться по округе и узнать обстановку. А потом на нашу голову свалилось неожиданное пополнение. Дружина пионеров, будущих героев.
Опросив пацанов, выяснилось, что обосновались они в этом лесу ещё по осени, сбежав из детского дома, который не успели эвакуировать. В октябре немцы наступали очень быстро, обстановка менялась ежечасно, а когда в село Передел вошли немцы, было уже поздно. Сначала потерялось руководство, потом кончились продукты, а когда оставшаяся с детьми единственная воспитательница обратилась к оккупационным властям, те, не долго думая, прикрепили воспитанников к районной больнице, ставшей немецким госпиталем. Раненым нужна была свежая кровь, а госпиталю дополнительный персонал, который можно было заставить работать за еду. Старших девочек сразу определили в санитарки, прачки, сиделки. Младшие дети стали донорами. Ну а пацанам постарше «новый порядок» не понравился, и через два дня они сбежали в лес. Тем более охранять их никто не собирался, а приличный лесной массив начинался сразу за южной околицей села. Вот в этом лесу ватага архаровцев и обосновалась.
Блуждая по лесу, наткнулись на заброшенный дом, потом стали собирать по округе оружие, ну и пошаливать понемногу. Жрать-то хочется, а никто просто так не даёт, вот и вышли на большую дорогу, которая шла через лес. Сначала останавливали одиночные крестьянские подводы и брали с них дань, в основном продуктами и тёплой одеждой, а с приходом зимы стали охотиться на небольшие обозы немецких снабженцев. Но уже не на своей территории, а на других дорогах. Ну а когда узнали, что стало с остальными воспитанниками детдома, задумали вообще уничтожить весь госпиталь. Вот только силёнок для этого оказалось маловато. Потому и продолжили собирать и копить злость и вооружение, устраивая схроны по окрестностям. Узнали хлопцы про то, что творится в больнице-госпитале от подруги по несчастью, которая не выдержав издевательств, унижений и постоянных изнасилований, сбежала в лес.
Из малышей, до Нового года дожила только половина, так как откармливать расходный материал никто не собирался, а крови забирали много. Сиделкам-санитаркам повезло больше, но до них домогались выздоравливающие. Пока раненые валялись в беспамятстве и пребывали в беспомощном состоянии, своих сиделок они не трогали, ведь надо же было кому-то и утки выносить и обгаженное бельё менять, кормить, поить. А вот от пошедших на поправку легкораненых, было уже не отбиться. И если пожилые зольдаты девчонок не трогали, то у молодёжи кровь бурлила и гормоны играли. Вот они и играли с девочками, зажимая и насилуя в тёмных углах. Жаловаться было некому, да и бесполезно, а также чревато наказаниями, приходилось терпеть. Некоторые не выдерживали и накладывали на себя руки, кому-то нравилось, а вот Настя сбежала, стянув одеяло и уйдя в лес ночью, после очередного изнасилования. Там её и нашли «двенадцать месяцев» из сказки Морозко.
А потом ватагу беспризорников выручила пятёрка разведчиков, перебив часть полицаев, которые окружили убежище пацанов. Пока беспризорники занимались мелкими пакостями, на жалобы крестьян никто особого внимания не обращал. Да и по лесам бродило ещё много окруженцев и дезертиров, так что все проделки списывали на них. А вот когда прилетело самим прихлебателям, а тем более их хозяевам, местным силам вспомогательной полиции пришлось поработать. Первыми попала под раздачу банда дезертиров, эти обосновались на юге лесного массива. Немцев они не трогали, а вот в окрестные деревни по ночам наведывались. Забирали еду, самогон, не чурались и материальными ценностями. Представлялись естественно партизанами и экспроприировали всё именем Советской власти. Руководил этой бандой бывший интеллигентный человек по фамилии Галенко, вот их то крестьяне и сдали в первую очередь. Отомстили за отнятый самогон. Этих взяли без шума и пыли, повязали можно сказать тёпленькими после очередной гулянки. Повезло только Галенко, он раскололся на первом же допросе, пообещал начальнику полиции выдать захоронку с золотишком и собственноручно умертвил всех подельников. Естественно такую скотину приняли в ряды вспомогательной полиции.
Может до детдомовцев бы и не дошла очередь, всё списали бы на дезертиров, но Галенко забожился на гомосека, что это не их рук дело, да и пацаны оборзели, продолжили кошмарить фрицевских фуражиров. Они же не знали, что их уже ловят. Так что когда Пашка с пятёркой разведчиков изучал окрестности и услышал невдалеке перестрелку, он из любопытства решил посмотреть, — кто там шумит? Может это Красная армия приближается, а может и помощь кому нужна. Полицаи, окружив домик, не торопились, лениво постреливали из-за деревьев и ждали, когда у ребятишек кончатся патроны. Штурмовать укрепление им сильно не хотелось, хоть и дети, а стреляют из настоящего оружия, да и пули отнюдь не игрушечные. Вот и лежали, пуляли по окнам, дожидаясь вечерних сумерек или пинка от вышестоящего начальства. Командир взвода тоже не спешил подставлять свою голову, вросшую в землю