— Вилка! — Кричу я в трубку. — Восемь снарядов беглым! — Успеваю передать новые установки прицела, а потом понимаю, что со светляком я поторопился, а идея вернуться на старый НП была очень плохой. Нашу опушку немцы накрывают шквальным миномётным огнём, и отойти мы уже не успеваем. Стоя за деревом успеваю заметить, как точно легли наши разрывы, а потом позади меня взрывается немецкая мина и сознание выключают.
Глава 32
Вместо эпилога. Глава написана по материалам с сайта — snaiper44.ru. Чтобы помнили
Очнулся я от нестерпимой боли в спине, лёжа на животе. И почему-то не в снегу, а на какой-то твёрдой поверхности, причём было такое ощущение, что в спину мне втыкают раскалённые иглы, и не просто иглы, а скорее кинжалы, и они очень тупые. А для того, чтобы они легче входили, их ещё и вращают. Открываю глаза и начинаю материться.
— Это ж какая блямба так беспардонно ковыряется в живом человеке? Какого буя вы из меня глазки как из картошки выковыриваете?
— Доктор, он очнулся. — Слышу я чей-то знакомый голос.
— Это хорошо, значит жить будет.
— С такими коновалами я точно коньки отброшу. От ваших экзерциций, итить вашу налево, даже железный человек окочурится. Вивисекторы вы желобовыгибистые с переподвыподвертом. Да дайте же водки в конце концов, или спирту, а то уже с конца начинает капать! — Рычу я.
— Налейте ему грамм сто, только водой разбавьте. И раны на спине можно уже зашивать, осколки я вынул. — Разрешил наш главный хирург.
Высосав через какую-то резиновую трубочку целую трёхсотграммовую кружку коктейля «Партизанский» в составе которого были спирт и вода, жду «прихода» и прислушиваюсь к своим ощущениям. Боль в спине, и как иголка вонзается в кожу, я ощущал, руки на месте и вроде бы целы, а вот ног я совсем не чувствую. Меня аж в пот бросило от такого осознания.
— Доктор, а вы мне случайно ничего не отрезали?
— А надо? — Шутит этот грёбанный Айболит. Хотя Айболит вроде не отрезал, а наоборот — пришивал. Зайке, который попал под трамвай.
— Я ног почему-то не чувствую.
— Да успокойтесь, ранбольной. На месте ваши ноги. А где не чувствуете? — Теперь забеспокоился врач.
— Да везде, начиная от задницы.
— Это плохо. У вас множественные осколочные ранения спины, возможен сильный ушиб спинного мозга. Скажите спасибо вашей спасительнице, вовремя вас нашла, перевязала, а потом и к нам на ПМП доставила. Неужели я что-то пропустил? — Приговаривает доктор Бергер, производя какие-то манипуляции с моими нижними конечностями.
— А где она, моя спасительница? — пытаюсь вертеть головой, оглядывая комнату, но кроме противоположной стены ничего не вижу.
— В данный момент ассистирует мне.
— Александра, душа моя, — неужели это ты, мой ангел хранитель?
— Ой, укололась! — слышу я знакомый голосок сверху.
— Солнышко ты моё ненаглядное, дай тебе бог доброго здоровья, счастья, талану, мужика работящего и богатого. — Понесло меня, видимо коварный напиток начал проникать в кровь и дальше в мозг.
Но идиллия длилась не долго, после того как хирург вновь стал вытворять что-то нехорошее с моей спиной, я закряхтел.
— Шура, заткни уши! — после очередного приступа боли, начинаю я кастофорить Пилюлькина.
— Да сколько можно над людьми измываться?… ладно бы фрицы, буй с ними, но мы же бойцы Красной армии. Нахрен надо эти эксперименты на живых людях проводить.
— Странно. — Прекращает ковыряться в моём теле хирург. — Вроде все осколки я вытащил, хотя может быть что-то и осталось. Тут рентген нужен и операция в условиях стационара. Сейчас перевяжем и будем готовить к эвакуации.
— А я не умру?
— Теперь нет.
— А ходить смогу?
— Скорее всего да. Через пару дней начнётся процесс заживления. Организм у вас молодой, крепкий, так что восстановится быстро.
— Понятно. Если пациент очень хочет жить, то тут медицина бессильна. — Шура, зашивающая меня, хрюкает, пытаясь сдержать смешок и снова ойкает.
— Шутить изволите, товарищ командир? — говорит доктор. — Это хорошо, смех иногда тоже продлевает жизнь.
— Александра, а ты каким узлом шьёшь? — снова понесло меня. — Назад иголка или ёлочкой? Смотри там, поаккуратней зашивай, чтобы красиво было.
— Шура, приготовьте пока противостолбнячную сыворотку, остальное я сам дошью. — Принимается за меня добрый доктор Айболит. Слышу как звякает стекло по металлу, а также звук открываемой ампулы. — Ну вот, теперь всё готово. Заканчивайте с ранбольным, Шура, и давайте следующего.
— Йоп. — Ойкаю я, когда укол с болючим лекарством воткнулся мне в левую ягодицу. — О женщины, вам имя — вероломство. — Цитирую Шекспира, чтобы не материться. — Спирт? — втягиваю я носом воздух, когда место укола начали протирать ваткой.
— Спирт, спирт. — Слышу я голос Саши.
— Спирт — это хорошо. А где мы сейчас? Что это за деревня? — когда меня начали перевязывать и фиксировать повязки пластырем, спрашиваю я.
— Белый Камень. Пришлось сюда перебраться. Раненые потоком пошли. — Отвечает доктор Бергер.
— Наши где?
— На тех же позициях.
— В Пинашино кто?
— Майор Жабо с батальоном.
— Откуда вы всё знаете?
— Раненых постоянно привозят, а мы не сортируем, кто из какого отряда. Оказываем первую помощь и отправляем дальше в тыл на машинах из особого батальона.
— А раненые не замёрзнут, зима всё-таки.
— Тут всего десять вёрст. Не успеют.
— Кто теперь нашим отрядом командует?
— Емельян Дормидонтович.
— Малышкин?
— Да.
— Это хорошо.
— Бой ещё идёт? Хотя сам слышу. — Различаю я звуки перестрелки и взрывов гранат и снарядов. — И это, доктор Бергер. Вы меня эвакуировать не торопитесь. Других отправляйте, а я до утра подожду.
— Но… — Пытается возразить врач.
— Никаких но. Я пока командир отряда.
— А если…
— Вы же свою работу хорошо выполнили? Или?..
— Да. Хорошо.
— Вот и замечательно. Значит моей жизни ничего не угрожает. Так что занимайтесь своим делом, доктор Бергер, а на меня не обращайте внимания. Александра за мной присмотрит. — Подчёркиваю я его происхождение и положение в отряде. Человек всё-таки на