Но вместе с этим возникал и крайне важный вопрос: как мы собирались отличать своих кромов от чужих? С каждой секундой бой становился всё более хаотичным и в любой момент грозил перейти в настоящую кучу малу. Я живо представил, как кромы дубасят друг друга без разбора, и поморщился. Не хотелось бы такого допустить… Запасных, в отличие от лже Владыки у нас не было.
Огненная рука, вырвавшаяся из трезубца Белмора, пронеслась дальше, разрывая строй атакующих кромов. Нескольких из них она подхватила и унесла прямо в пекло, где тела буквально испарялись, не оставляя и следа. Крики умирающих впились в сознание остальных кромов так глубоко, что я буквально ощущал, как страх поселился даже в самых самоуверенных мордах.
К моему удивлению, ожидаемой кучи-малы так и не произошло. Кромы оказались не дураками и в ближний бой соваться не стали. Исключение составляли лишь невидимки и сам Белмор, которому явно доставляло удовольствие рубиться лицом к лицу. Вместо общей мясорубки началась яростная перестрелка. Воздух наполнился ледяным звоном и гулом порывов ветра. Кромы лупили друг в друга всем, что только могли призвать. Всё слилось в хаотичную какофонию звуков разрушения.
Я завис чуть выше, увидев живописную картину боя. Шейла, превратившись в сверкающий смерч, гоняла часть кромов по кругу, вырываясь то вправо, то влево и каждый раз срезая одного противника с поразительной точностью. Белмор же наводил ужас своим огненным трезубцем. Адское пламя вспыхивало в самых неожиданных местах, будто само хватало врагов и утаскивало в жерло преисподней. Остальные кромы разбились на небольшие отряды и растянулись по всей территории ущелья, стараясь навязать бой на своих условиях.
Хорошо хоть, что вьюга здесь не свирепствовала — горные хребты укрывали поле боя от стихии. В противном случае в этом хаосе уже никто не разобрал бы, где друг, а где враг.
Внезапно над одной из вражеских групп разверзлось небо, и вниз обрушился настоящий ледяной дождь. Огромные глыбы и острые осколки летели вниз, стараясь зацепить собой противников. Несколько удачных попаданий полностью поломали строй, и наши воины сразу же пошли в атаку.
Отлично! Вейла решила отомстить гадам. Моё сердце полыхало от гордости. Я стиснул кулаки от осознания того, что все без исключения отряды справлялись со своими противниками. Никто не уступал, никто не пятился.
Что же касалось меня, то моя роль была иной. Я внимательно следил за общим ходом боя, отмечал слабые места и готов был вмешаться в любую секунду. Усмехнувшись, я выделил один из самых жирных отрядов противника и направил своих невидимых клонов прямо к ним в тыл. Пора вас проредить…
Глава 15
(Минск, центральный штаб, тюремный блок)
— Маша! — Алиса влетела в тюремную камеру, словно порыв ветра, — Немедленно освободите её! — рявкнула она на тюремного надзирателя, который стоял, скрестив руки на груди и глядя так, будто это ему всё происходящее было в тягость.
Мария выглядела ужасно. Щёки и губы распухли, под глазом расплывался синяк, волосы спутались. Офицеры, которые её поймали, не стали церемониться и, судя по всему, чтобы девушка не сопротивлялась, изрядно её избили.
Алиса бросилась к подруге, но та лишь застонала, держась за сломанные рёбра. Боль была настолько острой, что княжна не смогла пошевелиться, даже дыхание давалось ей с большим трудом. Не говоря уже о том, чтобы предпринять какие-то усилия к тому, чтобы встать.
— Господи… — выдохнула Алиса, услышав стоны подруги.
Сердце моментально сжалось от жалости и в то же время, в ней зародилась лютая ярость. Не выдержав, она резко развернулась и, сжав кулаки, бросилась на надзирателя. — Уроды! Да я вас сейчас всех порешаю!
Баронесса рванулась на мужчину с глазами, полыхающими бешеным огнём, но Герхард успел перехватить её за руку и удержать.
— Ну, знаете ли! — надзиратель надулся, подался вперёд и грозно посмотрел на Алису. — Это уже перебор! Покиньте камеру! Визит окончен, и я буду жаловаться на вас инспектору!
— Прикончу! — Алиса не унималась, пытаясь дотянуться до него всеми конечностями. Сделав резкий удар ногой, она едва не попала в цель. В последний момент надзиратель успел отпрянуть от буйной девчонки.
Увы, но силы были неравны. Все артефакты, которые Алисе выдали для миссии, давно отобрали. Станислав оказался не настолько глуп, чтобы держать возле себя девушку со смертельно опасными дарами. Теперь она была практически беспомощна. Всё, что у неё осталось — пара артефактов с дарами «скорости» и «усиления» со светлыми рунами, и то лишь для того, чтобы она могла поспевать за остальными. А ещё, артефакт связи первого уровня с тусклой руной и двумя контактами: Станислава и Герхарда. Да, держать девочку взаперти никто не собирался, но поблажек делать тоже.
— Уважаемый, — Герхард сделал шаг вперёд, стараясь говорить спокойно. — Мы пришли за княжной. Приказ Штольцера. — генерал вперил в надзирателя тяжёлый, серьёзный взгляд.
— И документ имеется? — упрямо процедил тот, сверля генерала глазами, не желая уступать.
— Давайте не будем устраивать бюрократию, — Герхард удерживал голос ровным, хотя внутри уже закипал. — Снимите с неё наручники. Девушке явно плохо, и мы должны её вылечить…
— Без документов она отсюда и шагу не сделает, — упёрся комендант, словно каменная стена.
Герхард нахмурился. Всё усложняло то, что тюремный блок считался независимым отделом и подчинялся напрямую инспектору, до которого ещё нужно было добраться. Генерал рассчитывал, что его погоны позволят обойти эти условности, но теперь пришлось признать — ошибся. Это задело его самолюбие.
— Вам мало моего слова? — голос Герхарда резко изменился. Из мягкого он стал холодным и тяжёлым, словно сталь. — Приказ срочный и не последний. — Он сделал ещё один шаг к надзирателю, и тот инстинктивно попятился назад. — Луизу Крюгер вы тоже освободите! — генерал произнёс каждое слово отчётливо, так, чтобы спорить было страшно.
В камере воцарилась напряжённая тишина. Алиса замерла, переводя дыхание, и лишь гневно сверлила надзирателя взглядом, готовая сорваться снова. Даже Мария замерла. Впервые за всё время пребывания в этой камере она облегчённо вздохнула. Она думала, что шансов на то, чтобы отсюда выбраться уже не было, но, как оказалось, надежда всё же существовала…
— Что-нибудь ещё? — усмехнулся надзиратель, сложив руки