– А разве можно иначе? – Устало усмехнулся Андрей, не глядя на неё. – Я пришёл из мира, где даже памяти обо мне больше нет. Всё, что я сделал, всё, что пережил, здесь – стало единственным смыслом. А я всё думаю… Стоило ли оно того?
Она чуть наклонила голову, положив ладонь ему на плечо. Ладонь – тёплая, с пульсом огня, словно в ней жил сам источник пламени.
– Ты забыл, что прошлое всегда пытается сжечь тех, кто слишком долго смотрит в его пепел. А ведь ты построил не только для себя. Ты дал этому миру детей. Ты дал мне – дом. Ты связал драконов, людей и Богов в единый узел, который никто уже не разорвёт.
Андрей промолчал. Смотрел вниз, туда, где во дворе в эту ночь медитировали “Воины Клыка”. Их дыхание, синхронное и тяжёлое, поднимало жар от камней, и казалось, сама земля гудела от их силы.
– Думаешь о будущем? – Спросила она тихо.
– Да. Но оно слишком тяжёлое. – Признался он. – Слишком много завязано на моём имени. И слишком легко всё может рухнуть, если я сделаю неверный шаг.
Она засмеялась негромко, но в смехе том слышался шорох чешуи и отзвук грозы.
– Ты человек. И всё равно думаешь, будто несёшь на плечах судьбу мира. Но ведь даже мы, драконы, не способны удержать течение звёзд. Мы можем только направить его. А значит – не всё от тебя зависит.
Андрей впервые повернул голову, глядя ей прямо в глаза. В них отражался лунный свет, и, как всегда, он чувствовал себя маленьким и смертным рядом с этим вечным пламенем. Но в то же время – именно рядом с ней он ощущал, что может продолжать идти дальше.
– Значит, всё-таки будущее мы строим вместе? – Спросил он негромко.
– Иначе быть не может. – Ответила она, наклоняясь чуть ближе. – Ты – тот, кто связал миры. А я – та, кто сохранит твой узел, даже если всё вокруг обратится в пепел.
И в тишине, под звёздным небом, они сидели рядом – человек и дракон, муж и жена, два пути, что слились в единое. А под ними, в долине, дышал и креп клан, который уже завтра должен был шагнуть в новую эпоху.
Ночь в долине тянулась длинной серебряной лентой. Луна висела низко, обволакивая крыши пагод мягким холодным светом. Андрей и его жена-дракон сидели рядом, не скрывая молчания. Ветер перебирал её длинные волосы, и в их шелесте будто слышался далекий рёв драконьего дыхания.
Долго они говорили без слов – просто глядя в темноту, туда, где среди горных пиков вспыхивали редкие огоньки патрулей “Клыков”. И только потом, тихо, словно боясь нарушить эту тишину, она первой произнесла:
– Ты знаешь, Андрей, мы всегда жили в огне и крови. Ты – человек, которого мир закалил в испытаниях. Я – дочь рода, чьё имя пытались стереть с небес. И всё же мы сидим здесь, не среди руин, а среди жизни. Разве это не знак?
Он слабо улыбнулся, переводя взгляд с луны на её лицо:
– Знак того, что нам пора выбрать, каким будет завтра. Сколько лет я прожил, держа меч наголо, оборачиваясь на каждый шорох. Но сейчас у нас есть дети. У нас есть ученики. У нас есть люди, что верят в нас. Мы больше не можем позволить себе жить только войной.
Она протянула руку, её ладонь легла на его – тёплая, почти человеческая, но с мягким отблеском чешуи на коже.
– Тогда давай дадим им то, чего не смогли дать ни секты, ни империи. Мы дадим им путь. Не только путь силы, но и путь мира. Пусть культ Дракона станет не орудием разрушения, а мостом. Пусть наши ученики будут не палачами, а хранителями.
Андрей молчал, но в груди поднималось странное чувство – словно тяжесть, носимая десятилетиями, наконец-то готова была отступить. Он видел перед собой будущие картины. Новые деревни, где дети учат не только боевые кличи, но и ремёсла… Ученики, которые клянутся не в слепой преданности, а в защите беззащитных и слабых… Кланы, что приходят к ним не ради браков и выгоды, а ради того, чтобы построить будущее…
– Это будет трудно, – наконец произнёс он, – слишком трудно. Миру проще сражаться, чем учиться жить вместе. Но если мы этого не сделаем – никто не сделает.
Его жена-дракон наклонилась ближе, и её глаза вспыхнули, отражая серебро луны.
– Мы – двое, что пережили конец и начало. Значит, мы способны и на это.
И в эту ночь, сидя на крыше старой пагоды, они впервые дали себе слово, что больше не будут строить силу ради разрушения. Что их клан станет тем, кто объединяет, а не разрывает. Что драконий культ примет на себя не только огонь, но и свет. И, как будто в знак согласия, над долиной пронёсся тихий раскат грома, хотя небо было ясным. Словно сами Небеса услышали их клятву.
Утро в долине началось без труб боевых рогов и без сигналов тревоги. Вместо этого в первый раз за долгие годы в центральном дворе зазвучали обычные голоса детей и звон кузнечных молотов.
Андрей и его жена-дракон стояли на высокой террасе и смотрели вниз – туда, где “Воины Клыка” впервые тренировались не для убийства, а для защиты. Вместо штурмовых построений – упражнения на совместное дыхание, слияние потоков и удержание общей формы. Там же, рядом, мастера-лекари учили новичков владеть травами, объясняя, что сила и исцеление – два крыла одной птицы. И первое, что они сделали – отменили клятвы слепого подчинения. Теперь ученик приносил не обет крови, а обет хранителя:
“Защищать долину и тех, кто ищет прибежище.”
Это вызвало шёпот и сомнения, но многие приняли – потому что впервые в их жизни им дали право выбора.
Второе – они открыли врата для чужих. Мастера из разорённых школ, крестьяне без крова, даже воины, что раньше пришли к ним как враги, могли найти приют. Отныне долина становилась не только крепостью, но и общиной.
“Ты можешь уйти – и никто не станет держать тебя силой. Но если останешься, знай, что здесь ты обязан защищать, а не