Дин подлетает к ней быстрее, чем она успевает закончить воображать себе собственную смерть, – накрывает ладонью лицо зараженного, другой рукой отрывая его пальцы с шеи Марго. Она падает на колени, хватаясь за горло, и оборачивается, сипло дыша, – в тот самый момент, когда чужая рука с уже давно появившимися когтями сдавливает лицо зараженного и буквально проталкивается внутрь черепа. Черная кровь брызжет хлестко и наотмашь, едва не попадая в глаза.
– Да тебя же ни на секунду оставить нельзя!
У Марго, признаться, даже сил ответить нет. Шее больно пиздец, плечо тоже ноет. Никак не собраться с мыслями – сознание все еще растаскивает в разные стороны после потрясения, которое она испытала, несколько долгих секунд думая, что Лив мертва.
Дин смотрит на свою руку так, словно она не его вовсе, а затем вытирает ладонь о штаны. Марго задирает ворот вспотевшей насквозь футболки и накрывает им горло. Замечает, как с чужих пальцев срываются капли крови, беззвучно падая в едкую грязь. Дин накрыл рукой рот зараженного за секунду до того, как тот вогнал зубы в плечо Марго. Гул в ушах нарастает в геометрической прогрессии.
Ее хватают за рукав куртки и поднимают на ноги.
– Надо идти. Твои ребята уже пристрелили почти всех. Скоро будут здесь.
– Откуда ты?..
Дин тянет ее за собой, но неожиданно останавливается, странно поворачивая голову: немного вбок и вниз. Словно слышит нечто, что сама Марго разобрать не в силах.
– Блять. – Чужой выдох мог бы испугать, но она попросту не успевает этого сделать – раздается взрыв, а за ним еще один. Не оглушают – слишком далеко от места, где они находятся. Скорее с толку сбивают.
Грохот, окончательно разорвавший и без того вибрирующий от звуков воздух, приводит Марго в чувство. Она отпускает ворот футболки, который сжимала все это время в кулаке, и замахивается, собираясь залепить Дину звонкую пощечину, но предсказуемо промахивается – шлепает по шее.
– Ты не мог просто бросить их!
– Да я вообще не обязан носиться тут с вами! – орут на Марго в ответ. – И никого я не бросал!
– Ты чертов кретин. – Она дергает чужую куртку, трясет ее, как ненормальная. – Ты понимал, что они пробили бак и машина могла взорваться, что она, блять, и сделала! Ты кто такой вообще, чтобы кидать свою сестру в такой момент?!
– Если бы здесь была Лив, а не я, ты бы уже валялась драной кучей мяса вместе с ней же! – Дин злится, да так сильно, что отталкивает Марго от себя, и та наталкивается спиной на ящики.
Вместе с болью от встречи лопаток с деревом, вместе с болью другой – на шее и в плече – до Марго начинает доходить. Не может такого быть. Нет, не может никак, чтобы Дин был в состоянии соображать настолько трезво в подобной ситуации. Увидев свою сестру едва живой, увидев всех тех, кто издевался над ним так долго. Но нет, Дин соображал: слишком быстро и резво понял, что если рядом с Марго окажется Лив, то их запросто порвут обеих. Что при любом раскладе как минимум серьезно пострадает один из них.
– Ну и где они теперь, – скрипит она зубами. – Я не вижу ни хуя в этом дыме!
– Замолчи уже.
У Марго кружится голова. Даже стыдно признаваться в том, что она позволила задеть себя настолько, что теперь перед глазами то расплывается, то четким становится настолько, что по сетчатке бьет. Сквозь треск огня невдалеке и коротких выстрелов, которых уже куда меньше, чем раньше, она различает визг шин. Ребята пригнали вторую машину? Что происходит? Марго мотает головой, чем вызывает новый приступ боли в шее.
Ящики слева накреняются и летят на них, норовя похоронить под собой; она в последний момент отпрыгивает в сторону.
Там зараженные. Целая толпа. Их слишком много для них двоих – и пусть у Дина есть преимущество. Марго смаргивает пелену с глаз и пытается вытащить револьвер из-за пояса, чтобы успеть убить хотя бы нескольких до того, как те подберутся слишком близко. Внутри что-то умирает. Револьвера нет. Наверное, выпал еще в самом начале, пока она каталась по земле, отбиваясь от зараженных.
Дин заносит ногу и пинает одну из тварей, первой рванувшую в их сторону. Марго замечает, как из-под чужой верхней губы показываются клыки – впервые за сегодня. И если так, то ей самое время группироваться и молиться богу – у нее ни револьвера, ни ножа. Марго подхватывает с земли кусок дерева от развороченных ящиков и ломает его пополам о колено. Отшатывается в сторону, кусая губы, – потому что, боже, как же больно двигаться, черт возьми, – и бьет сломанным концом деревяшки с торчащим гвоздем по чужому черепу.
Их много. Фатально много. Дым все-таки решил отступить, и это могло бы сыграть на руку, но какое там – Марго понятия не имеет, в какую сторону бежать, потому что там, где она видела Лив в последний раз, ее уже нет, как и Даны, а остальные точно успели покинуть третий этаж. Взрывы доносились откуда-то справа, и это наводило на мысль, что гранатами швырялась именно Марион.
В ладонь впивается десяток заноз одновременно, когда Марго поудобнее перехватывает деревяшку, собираясь нацелиться в грудь ринувшегося на нее зараженного, но в запястье стреляет так сильно, что она коротко вскрикивает, сама того не ожидая. Дин перехватывает клацающую зубами тварь на полпути, вгоняя когти так глубоко в горло, что темная кровь лавиной начинает бежать вниз. Дергает на себя, вырывая шматок мяса, а затем второй рукой отрывает голову.
Тошнит.
Дин отскакивает назад, и через секунду Марго бьется лбом о его затылок – тот стоит вплотную, держится так близко, что она чувствует запах крови и какой-то дряни, похожей на жженую плоть.
Их окружили кольцом. Она роняет деревяшку, когда Дин вжимается в нее всем телом, занося руки назад. Закрывает собой. А спустя мгновение издает настолько поганый и неприятный звук, слишком похожий на рычание, что Марго вздрагивает, невольно хватаясь за чужое плечо. Зараженные вокруг останавливаются на мгновение, растерянно скаля зубами.
Она мало во что верила в этой жизни. Порой думала, что какой смысл в глупой вере в какую-то ерунду, которая вряд ли спасет тебя в самый критический момент. Ты можешь читать молитвы перед сном, носить крестик на груди и верить в бога. Можешь напиваться каждый день, закидываться наркотиками и верить в отрицание