Вот это поворот, передо мной лежат готовые к пробуждению тысячи, а я ничего не могу сделать. Из-за чертовой нейросети, из-за чертовых баз знаний.
– Я могу установить себе нейросеть? И загрузить эти базы знаний? Я видел, откуда доставал нейросети Трак. Ты сможешь подключишься к оборудованию? – Затараторил я.
– Невыполнимо: нейросети, которые устанавливал Трак – это рабские нейросети, и при их интеграции есть шанс на повреждение мозга. Согласно данным на табличке, Трак имел пятый уровнем медика, и даже у него могли быть смертельные случаи при интернировании.
– Я готов пойти на риск, Трак говорил, что мне осталось 2-3 цикла.
– Это не все причины для отказа от твоей идеи. Для работы с мед оборудованием нужна полноценная нейросеть медика, не рабская нейросеть, и маркер медика. Если предположить, что на корабле найдется нейросеть медика, и ты сможешь установить себе полноценную нейросеть – надо еще найти базы знаний медика минимум 3 уровня. И даже в случае, если ты сможешь решить и эту проблему, то нужен маркер медика. А он присваивается только по итогам сдачи экзамена на специальном оборудовании. Такого оборудования на этом корабле нет. Что касается времени жизни твоего организма – Трак, скорее всего сообщал, что 2-3 цикла – это без лечения.
– И что же делать?
– Решение, что делать, принимает оператор – ты, Федор. Моя задача помогать тебе. Я лишь искин.
Меня будто трехкратной гравитацией придавило. Я сел на пол, и смотрел на ряды криокапсул. Теперь мне надо, несмотря ни на что, каким-то неизвестным образом спасти их всех. Теперь я отвечаю не только за себя, но и за них. Но как же это тяжело – чувствовать себя беспомощным, с таким багажом ответственности. Я вдруг осознал, что я – действительно «дикий». Я ничего не знаю о корабле, о том, как и куда лететь в этом огромном космосе. Всех моих знаний не хватает, чтобы пользоваться боевыми костюмами, а тут корабль! Корабль на котором была команда под 50 разумных, знающих свое дело, и теперь мне надо спасти себя и всех этих существ. КАК??? Сколько я так просидел – не знаю. В какой-то момент в голове всплыла фраза, которую, кажется, сказал Марк Аврелий, но мне ее сказал дед, рассказывая, как он смог выжить и спасти людей после химической атаки японцев на его гарнизон. Ему потом вырезали пол желудка, но тогда он смог собрать раненых, и они, отравленные газом, смогли выстоять и не сдаться. В трудные моменты я часто ее вспоминаю. «Делай, что должно, и будь, что будет». Вот и сейчас я вдруг понял, что я не сдамся. Если мне суждено погибнуть в космосе, так и будет, но пока я живой – надо делать то, что я могу и должен сделать. А должен я: убрать мертвые останки, открыть дверь в рубку, в каюту капитана, проверить все, что есть на корабле полезного для меня, даже чисто гипотетически.
Я пошел к терминалу управления реакторной установкой. Для начала надо понизить температуру во всех отсеках, где есть останки. В отсеке рабов роботы смогут начать работу после включения гравитации, а значит, точно не сегодня. По совету искина – установил во всех отсеках, где сегодня не буду убирать, температуру на одну единицу выше температуры замерзания воды. У Омора температурная шкала была скорее ближе к фаренгейту. В тех отсеке активировал уборочный комплекс, и подошел к останкам капитана. Как бы не было противно, но пришлось копаться в субстанции, в которую превратилось тело. Нашел форм ключ, пенал со страной формы устройствами, чем-то напоминающими земные флэш карты, их там было несколько десятков, разных форм и размеров, только чуть толще, «код ключ», очень похожий на тот, что был у Трака, энергопистолет, в два раза массивнее моего. Выудил из кровяной массы цепочку с еще одной флэшкой, посмотрев, отделил часть массы, засунул в пакет – аналог нашего Ziplok, может, еще пригодится генетический материал. После чего втянул в уборочный комплекс, как в пылесос, остатки тела.
– Что за предметы я нашел? – Обратился я к искину.
– Форм ключ, бокс с кристаллами памяти и банковскими чипами, ключ доступа, энергопистолет модели Di20.
– Замечательно. – Я взял большой ziplok, поместил туда все найденное, запечатал и местным маркером по-русски написал «капитан».
Следующим местом уборки стал жилой отсек, потом кают-компания и санитарный узел с душевыми. Тщательно обыскивая месиво, я собрал коллекцию из девяти пакетов, подписанных по номерам. Что я выуживал из мертвой массы – я даже не разглядывал. Усталость накрывала все сильнее и я, понимая, что вот-вот вырублюсь, все делал механически. Уборочный комплекс отравлен на выгрузку наколенного в переработчик. Пакеты лежат, точнее еле видно парят над столом в кают-компании. Я осмотрелся, понял, что надо чистить скаф. Все равно идти в отсек управления реакторной, чтобы установить нормальную температуру в жилом отсеке. Вот он – минус ручного режима, каждый раз возвращаемся, регулируем руками. Хочешь что-то поменять – ноги в руки и бегом. В тех отделе снял скаф. Поместил на фиксаторы, и, нажав кнопку «очистка», проводил взглядом скаф – за ним разъехалась стенка, скаф углубился в проем, и стенка закрылась. Потом на автомате реакторная. И наконец каюта. Хотелось есть, но спать хотелось сильнее. По данным искина, я был на ногах уже почти двое суток. Сон пришел мгновенно, я успел отметить, как соскучился по нормальной кровати, и все. Отключился.
Проснулся от сильного чувства голода, есть хотелось даже во сне. Я проспал почти сутки. Вот это да. Спросил у искина:
– Все без изменений?
– За время твоего сна ничего не происходило.
Кряхтя, встал и, напевая странную песенку на русском: «тишина на ивановском кладбище, голубые туманы плывут, лишь покойники в беленьких тапочках, на свиданье к любимым идут», – пошел в кают-компанию. Ел я долго. Не торопясь, наслаждаясь каждым удачным выбором блюда, и плюясь, когда выданное синтезатором оказывалось не съедобным. Я перепробовал около 20 блюд, и более десятка напитков. Три четверти блюд было не доступно, синтезатор раз за разом сообщал мне, «данный рацион не предназначен для невесомости, выберете другой рацион». Поэтому мне были доступны аналоги колбас, кусков мяса, котлет. Каких-то овощей. Ничего сочного или того, что крошится. Наевшись до отвала, пошел в душевую. Душ в космосе – это