Толпа загудела и начала шевелиться, но в конце концов селяне изобразили подобие строя. Ну хоть что-то.
— Равняйсь!! Смирно!! Отставить! Команда — «Смирно» касается всех, а не только тех, кто служил или воевал. Так что повторим.
— Равняйсь!! Смирно!! — Снова командую я и обхожу замерший строй, в основном состоящий из стариков и подростков непризывного возраста, но попадались и призывники.
Правда строй не совсем ровный, да не такой уж и замерший. Некоторые стоят, засунув руки в карманы и расставив ноги на ширину плеч, но хоть галдеть перестали. Начинаю обход с левого фланга, смотря в глаза каждого. Кто-то спокойно выдерживает мой взгляд, кто-то не выдерживает и отводит, а кто-то и бегает глазками.
Останавливаюсь перед правофланговым. Видимо Афоня с одного раза не понял, что не в сказку попал, придётся его поучить уму-разуму. Мало того, что он стоит в строю в замызганной майке, засунув руки в карманы штанов и расставив ноги, так ещё и пивное брюшко своё выпятил на всеобщее обозрение. Ну и смотрит на меня набычившись исподлобья, с кривой дебильной улыбочкой на морде лица. Видать тяпнул для храбрости, и явно не пару соток на огороде, а стакан или два, так как сивухой от него не просто припахивает, а воняет. Взгляд мой выдерживает, свои налитые кровью буркалы не отводит. Ему же хуже.
— Я так понял, Афоня, что с первого раза до тебя плохо дошло, и ты вновь решил отличиться. — Интересуюсь я.
— А кто, ты, такой, чтобы здесь командовать? И чего, ты, мне сделаешь? У меня бронь, невоеннообязанный я. — Развязно говорит он, покачиваясь с пятки на носок.
— Да я уже понял, что, ты, только в карманный бильярд и умеешь играть, а боец из тебя, как из говна пуля. — Провоцирую я этого мудака. Некогда мне сейчас словоблудием заниматься, когда каждая секунда на счету.
— Чего-о? — морщит лоб Афоня и перестаёт чесать свои яйца, подняв сжатые в кулаки руки и изобразив подобие боксёрской стойки.
Почти без замаха бью ему крюком в правый бок, лечу печень и смещаюсь на пару шагов влево. Ну вот. Что и требовалось доказать. Бить по голове бесполезно, когда мозгов нет, стрясать там нечего. Зато больная печень мгновенно отреагировала и послала сигнал в спинной мозг. Так что бугай слегка покачнулся, блеванул на своё брюхо, а затем осел на вялых ногах и прилёг отдохнуть прямо на землю у моих ног.
После произошедшего инцидента народ в строю сразу подобрался. Все любители перестали играть в карманный бильярд, а профессионалы даже не начинали. Так что продолжаю воспитательные мероприятия.
— В общем так, товарищи ополченцы. Агитировать и увещевать мне вас некогда, коварный враг уже у ворот. Поэтому все те, кто не хочет защищать не только свою Родину и страну, но даже свой дом и очаг, могут идти нахрен отсюда. Те же кто хочет воевать и убивать ненавистного врага, обязаны выполнять приказы и подчиняться своим командирам. Думайте. У вас минута на размышление. А теперь. Вольно! Разойдись!
— Сан Саныч, командуй уже наконец подразделением. Вспоминай свою боевую юность. Это твои люди. — Говорю я, стоящему неподалёку механику, распустив строй.
— А как же вы, товарищ старший сержант? — уважительно обращается он ко мне.
— А я помогу. Но у меня своя боевая задача и приказ, который я обязан выполнить в срок. Своих же людей, ты, знаешь лучше меня, поэтому вспоминай строевой устав и другие наставления. В общем, командуй. Строй взвод, формируй отделения, назначай командиров. Нужны только добровольцы, всех сомневающихся на хутор.
— Чего тебе, Фрося? — Разворачиваюсь я к подошедшей со спины Бурлаковой.
— Мы это, аккумуляторы погрузили. — Докладывает она.
— Молодец. Можешь быть свободна. Хотя стой. Уберите это подальше, чтобы здесь не смердело. — Указываю я на Афоню.
— А что это с ним? — Удивляется Фрося.
— Да перепил видать с непривычки, поскользнулся, упал, теперь спит. — Поясняю я. Так как бугай безмятежно спал да ещё и похрапывал, пуская пузыри.
— Ладно, уберём. А как же корова моя… — Снова заканючила Фрося.
— Хорошо. Выделяю тебе двух узбеков. Помогут скотину угнать и всё погрузить. Но телегу с лошадью сама ищи. — Сгоняю я её с возу.
— Эт я найду. Можете даже не сумлеваться. — Засуетилась Фрося, плотоядно потирая ладошки.
— Сакен, Бек, пулей ко мне. — Взмахнув рукой, подзывает она двоих помощников и поясняет, что нужно делать, как словами, так и с помощью жестов. — Берёте вот это тулово и тащите его вон туда, ближе к нужнику.
Узбеки поднатужились и попытались приподнять Афоню сначала за плечи, чтобы поставить на ход, а после короткого диалога между собой, уже за ноги и за руки, но фигвам. Тулово бугая не только тяжёлое, но ещё и расслаблено, что тяжелее в два раза. Заинтересовали меня и те несколько фраз, которыми узбеки обменялись между собой, когда пытались поднять амбала.
— Ти, чурька йобаный, поднимай выше. — Выговаривал Бек.
— Ти сам, чурька йобаный. Как я тебе его подниму? Он шибко тяжёлый. — Отмазывался тщедушный Сакен.
— Э, кутакбашь! Иди тогда бери за ноги, моя за руки поднимать будет. — Менялись они местами несколько раз, пока в их спор не вмешалась Фрося.
— Вот же дебилы, кутакбаши безмозглые. Да за ноги его хватайте и волоките к сортиру. — Скомандовала она, закатывая рукава и двигаясь на подмогу.
Но мне уже было абсолютно не до того, как и куда утащат амбала, приходится разгребать другие проблемы. Пяти минут на всё естественно не хватило, но в полчаса уложились, хотя если бы не Анютка, которая предложила свои услуги в качестве писаря, очень быстро составив список отряда, а за одно обуздала своих комсомольцев, времени ушло бы гораздо больше. Ну что же, раз сама напросилась, будет при мне ординарцем, а по совместительству — писарчуком, или наоборот. Девка и правда бедовая, так что лучше держать её при себе, иначе она найдёт приключений на свою упругую задницу, да и не только. В результате совместных усилий удалось быстро разобраться с текучкой и наконец-то свалить из села…
Хоть и не