Тишину вновь разорвал пронзительный звонок, как гром среди ясного неба.
— Когда же это закончится? — выпалил Антон.
Он порывисто встал, подошел к входной двери. Открыл и остолбенел. Перед ним стояла жена.
Аплодисментов Очкарик не услышал, но рассказ поразил всех откровенностью и неприкрытой наготой. Похоже, наши женщины поначалу дар речи потеряли. Но только поначалу.
— Спрос рождает предложение, — несмело выдавил из себя Семен. — К женщинам с низкой социальной ответственностью граждане относятся плохо. Но, это же бизнес, ничего кроме денег.
— Какой бизнес? — тут же возмутилась его мать. — Теперь это так называется? Может, этот их промысел легализовать? Сынок, ты о чем?
Семен не ответил. Похоже, он уже сто раз пожалел, что встрял в разговор. Поэтому лишь опустил голову и промолчал.
— К сожалению, у нас разные требования к мужчинам и женщинам, — вздохнула Толстушка. — Если мужчина старше жены в два раза, это нормально, а если наоборот, то все осуждают. Когда отец уходит из семьи, с этим можно смириться, а когда мать перестает воспитывать детей — трагедия. Если мужчина гуляет — он ловелас, мачо. Если женщина — она та самая.
Крыть было нечем. Права Толстушка. В действительности все так и есть. Но жизнь — не компьютер, который можно за пару кликов перепрограммировать, изменив привычные настройки. Приходится считаться с мнением других.
— Когда-то читала, как снимают фильмы для взрослых, — продолжила Толстушка. — Перед съемкой мужчины всегда принимают препараты, которые впоследствии довольно быстро разрушают весь организм, что почти всегда приводит к трагедии. Никаких денег не захочешь.
— Позволю себе не согласиться, — посмотрел на женщину Актер. — Сегодня многие молодые люди живут одним днем. Никто из них даже не задумывается, что будет завтра.
— Однажды зашел на сайт к одному автору, — сказал Очкарик, — который пишет об этом. Причем в мельчайших подробностях происходящего, без всяких намеков. И что? Три лайка и тысячи просмотров. Получается, я это не одобряю, но прихожу читать вновь и вновь. Если бы такие фильмы не смотрели, то и надобности в них не было бы.
Да, именно так и получается. Как мне было с этим не согласиться? Тысячи просмотров, а лайков только три. Интересно многим, а признаются единицы. Что делать? Воспитание у нас такое. Особенно кому за… Молодежь, думаю, такой работой не смутить.
— Полностью согласен, — кивнул Артист. — И еще удивляет, что всякие откровенные сцены обществом осуждаются, но именно они привлекают самую большую аудиторию. Видимо, это низменное начало даровано нам свыше не зря. Может, не стоит от этого открещиваться? Хотя и на трибуну, конечно, выставлять не следует.
— Антон молод и по понятным причинам такая профессия не может ему не нравиться, — отметила Валентина и вновь поглядела на сына. — Хорошо, что семья для него важнее.
— Все это есть в нашей жизни, — кивнула Толстушка. — Просто тема интимная. В таких фильмах, думаю, должно быть все на высоком уровне. Надеюсь, у Антона именно так. Не просто же девушки к нему прибежали.
Очкарик лишь усмехнулся: «Какая красота? Какой высокий уровень? Наивные женщины. Все как у всех. Ничего другого пока не придумали».
— Если есть спрос, будет и предложение, — сказал Виталий. — Молодежь сейчас к этому относится легко и свободно, зря соседи подняли шум. Он ведь никому не мешал: придет домой, поест и спать.
— Очень важно, когда есть дом, где тебя любят и ждут, — мечтательно прикрыла глаза Толстушка. — Даже если это всего лишь хрущевка и пушистый кот.
— По-разному в жизни бывает, — усмехнулся Очкарик.
— Понимаю так, — сказал я. — Как говорят одесситы, у вас есть, что нам сказать?
— У меня всегда есть, что сказать! — ответил Очкарик.
Похоже, этот человек для меня находка. Создавалось такое впечатление, что это не я писатель, а он. Послушаем, что нам предложат на этот раз.
— Штаны.
— Это название? — уточнил Семен и, глянув на мать, тут же ретировался. — Извините.
— Повторяю, — произнес Очкарик с ударением на последний слог. — Штаны.
Глава 4 Штаны
Не совершай чужих ошибок -
на твой век хватит и своих.
К. Азизов
И все было бы хорошо, Катерина — женщина аккуратная, хозяйственная. Да и Николай носки по углам не разбрасывал. Однако что-то в их отношениях было не так.
Всю еду, приготовленную своей гражданской женой, Николай поглощал безропотно, иногда пусть даже и с напускным, но удовольствием. Никогда не перечил и не отнекивался, если просила помочь по хозяйству.
— Приберись в квартире, — почти каждый раз выдавала она задание перед работой. — Пропылесось, полы протри. А то пылью совсем заросли. Все равно у тебя сегодня «отсыпной». На службе потом отдохнешь. Лишь штаны там протираешь. И за что только тебе зарплату платят? Словом, потрудись чуточку на благо дома.
Какая там пыль? По двадцать раз на дню надо ей драить квартиру. Так и до дыр дотереться можно.
Он не возражал, с усердием выполняя все ее прихоти и задания. Только Катерина все равно была недовольна.
Вернувшись вечером с работы и проведя белоснежной салфеткой за батареей, тыкала ему этой бумажкой в нос и с возмущением выговаривала:
— Смотри, сколько пыли осталось! Нет от тебя никакого толка.
Право слово, старшина в армии новобранцев так не гнобил. А тут хоть и гражданская, но проходу не давала.
Понятное дело, какой мужик такое долго выдержит? Ну и не выдержал. Познакомился с хозяйкой небольшого магазинчика, и закрутилась у них любовь,
Николай верой и правдой трудился на государственной службе. День через два дежурил в родном отделении, дослужился до капитана. Характеризовался положительно, у начальства был на хорошем счету. Одна закавыка — семейная жизнь не ладилась. Окончательная точка в виде печати в паспорте пока так и не была поставлена.
Светлана — новая пассия — Николая и приголубит, и всякой ерундой напрягать не станет. Он даже попробовал носки по комнате разбросать. Так она даже слова не сказала. Молча собрала и отнесла в ванную комнату.
Как такую не любить, не холить? Как известно, ты к ней по-хорошему, и она к тебе тоже.
Судя по всему, в личной жизни Николая наконец-то назревали перемены. Все у него со Светланой было по-настоящему. Оставалось лишь узаконить отношения.
В очередной раз, сославшись на срочное дежурство, Николай остался ночевать у любимой женщины.
— Не отстанет от тебя твоя прежняя, — обнимая его, взгрустнула Светлана. — Чувствую, не будет нам от нее покоя.
— Придумаем что-нибудь.
— Что тут придумаешь? — вздохнула Светлана. — В одном городе живем.
— Можно отсюда уехать.