— Серьезно, Ронин?
— Два дня — это много. — его взгляд был жестким.
— Отлично, меня устраивает два.
— Ты дашь мне свой номер телефона и будешь отвечать на все мои сообщения, — добавил он. — Мне нужно будет часто знать, что с тобой все в порядке.
Мое раздражение росло.
— Держась от тебя подальше, я буду испытывать физическую боль, Тор. Ты получишь два дня свободы в обмен на то, что будешь отвечать на мои сообщения. Если ты не ответишь, то получишь моего волка у своей двери, который будет преследовать тебя все эти дни.
Его волка?
По крайней мере, он был более управляемым.
И мне понравилось, как он сократил мое имя. Это было дерзко.
— Я не хочу причинять тебе боль, — сказала я, расчесывая пальцами влажные волосы. — Что, если ты оставишь меня наедине днем и вечером, а когда я напишу тебе вечером, ты позволишь своему волку прийти ко мне? Ты можешь оставаться в этой форме еще несколько дней, чтобы дать мне больше времени.
Напряженность его взгляда немного ослабла.
— Это может сработать.
Я облегченно вздохнула.
— По крайней мере, все улажено.
— Так и будет, когда в твоих жилах появится моя кровь.
Верно.
Я намеренно забыла об этом.
Я снова расчесала волосы пальцами.
— Что, если мы оставим эту тему с кровью, и я просто позволю твоему волку составить мне компанию на некоторое время?
— Этого не будет.
Я вздохнула.
Ронин по-прежнему не двигался.
— Хорошо, я выпью твою кровь. — я замолчала, пытаясь придумать другой выход, чтобы не связывать себя с ним. У меня ничего не выходило. — Когда я буду готова.
— Не торопись. — он встал и взял наши пустые тарелки.
Мой взгляд проследовал за ним к раковине, и я почувствовала себя виноватой, наблюдая за тем, как он набирает воду.
Он ведь приготовил для меня еду.
Я не могла позволить ему самому мыть посуду, даже если он только что забрал меня с работы и бросил в свой душ.
Если подумать, это была достаточно веская причина, чтобы заставить его убираться.
Но чувство вины продолжало терзать.
— Я помою, — сказала я, встала и пересекла комнату. Но когда встала рядом с ним, он не шелохнулся.
— Я справлюсь.
Я подошла и взяла губку из его рук. И тарелку тоже.
Он тут же забрал их обратно.
Когда я попыталась взять их снова, Ронин высоко их поднял. Я была высокой для женщины, ростом пять футов и одиннадцать (181 см), но в нем было не меньше шести с половиной футов (198 см).
Это означало, что его руки были гораздо длиннее моих.
— Ты готовишь, а я убираю, — возразила я.
— Тебе ничего не нужно делать, кроме как сидеть за столом и выглядеть как моя чертовски великолепная пара.
Я не могла сдержать мурашек, которые побежали по моим рукам.
— Все будет не так, Ронин.
— Насколько я слышал, ты еще не решила, как все будет происходить.
Он был прав.
Я не сделала этого.
Но знала, что не собираюсь связывать себя узами с парой, где мы не были равны.
— Если один из нас готовит, другой убирает. Так и будет, — ответила я, поднимаясь на цыпочки, чтобы дотянуться до губки.
Он поднял ее выше.
Я зарычала, повернулась и встала между ним и раковиной. Моя грудь встретилась с его грудью, тонкая ткань моей одолженной футболки оставалась единственным препятствием между прикосновением кожи к коже.
Подол едва прикрывал мою нижнюю часть тела.
Ронин шагнул ближе, и его эрекция уперлась в низ моего живота.
Мое тело нагрелось.
— Просто отдай мне губку, — сказала я, слегка напрягая голос.
— Просто смирись с тем, что я мою эту чертову посуду. — его голос был низким и спокойным.
По моим рукам побежали мурашки.
Мои руки опустились на его плечи.
Наконец он снова опустил губку.
Я развернулась и вырвала ее из его рук.
Тарелку тоже.
Он прижался к моей пояснице, а его руки неохотно опустились на мои бедра, и он издал низкий, сексуальный смешок.
И вновь по моей коже побежали мурашки.
Его запах… он был в моих легких, несмотря на запах мыла, смешивающийся с ним в воздухе.
— Ты упрямая, Тор.
— Как и ты, Альфа. — я не обращала внимания на то, как быстро бьется сердце в груди, и заставляла себя сохранять спокойствие, пока мыла посуду.
Он легонько провел пальцами по моим бедрам. Это прикосновение было гораздо более интимным, чем любой беспорядочный, пьяный секс, который у меня был с человеческими мужчинами.
Это была попытка доказать себе, что клан больше не контролирует меня. Но все, что это дало, — я стала чувствовать себя еще более неуправляемой и менее уверенной во всем.
Но, когда Ронин прикасался ко мне, все было по-другому.
Я стала теплой, и влажной.
Его член оставался между нами, негласно свидетельствуя о том, что он хотел этой связи.
— Ты не должен прикасаться ко мне, пока я не решу, что меня устроит, — сказала я напряженным голосом, продолжая мыть посуду.
— Тебе не стоит забирать посуду из моих рук, если не хочешь, чтобы я прикасался к тебе. — он слегка сжал пальцы.
Я изо всех сил старалась не замечать, как по мне начинает растекаться желание.
— Ты не можешь одновременно готовить и убирать за мной. Ты здесь не для того, чтобы мне прислуживать.
— Я буду рад служить тебе всеми возможными способами, Тор. — его руки медленно спустились с моих бедер, и я крепко стиснула бедра.
Он не оказал на меня никакого влияния.
Совершенно никакого влияния.
Может быть, если я буду повторять это про себя, это каким-то образом станет правдой.
Его губы коснулись моего уха, когда Ронин наклонился чуть ближе.
— Моими руками. Моим ртом. Моим языком. Моим членом.
Мои ноги слегка задрожали.
Совсем чуть-чуть.
— Ты забыл о своем уме, — сказала я.
Его губы коснулись моего уха, и я не смогла подавить дрожь.
— Он тоже сосредоточен на тебе. — руки Ронина вернулись к моим бедрам, снова сжали их и остались. — Я подожду, пока ты не будешь готова.
— Я никогда не буду готова. — слова вырвались прежде, чем я успела их обдумать.
Его язык медленно провел по трем пирсингам в мочке моего уха.
— Я подготовлю тебя.
Наконец он отпустил мои бедра и отступил на шаг.
Но далеко не отошел.
Краем глаза я наблюдала, как он лениво пересекает кухню, а затем снова садится за стол.
Его взгляд не отрывался от меня.
— Твоя прачечная была интересной, — сказала я, пытаясь перевести разговор на более безопасную тему.
— Я занимаюсь