ИХ БЕЗУМИЕ (https:// /shrt/b6Z8)
Это одна из тех историй, которые никого не оставят равнодушными. Велкам, мои хорошие!
А тут у нас еще главушка и финал. Так жаль расставаться с ребятами, до слез прямо. Люблю их! Но мы сделаем так, чтоб они были счастливы! И обязательно встретимся с ними в сделующей истории цикла, которая уже началась.
Кто еще не видел, заходим в ХОЧУ ТВОЮ... ПОДРУГУ (https:// /shrt/HGax). История Мити Сказочника и Аленки стартовала! И там будет невероятно горячо! С первых глав!
63. Дана. Отпустить полностью
За моей спиной кто-то прыгает в воду, с диким плеском и брызгами. Прохладные капли попадают на разогретую солнцем кожу. Вздрагиваю, поворачиваюсь.
И наблюдаю, как прямо возле моего лежака из воды выныривает, а затем выбирается из бассейна мужчина.
Делает он это медленно, картинно подтягиваясь на мускулистых руках, забитых разноцветными тату.
Двигается так, чтоб я могла заценить последовательно широкие плечи, раскачанную чрезмерно грудную клетку, кубики пресса.
Со всего этого великолепия стекает вода и, наверняка, выглядит офигительно. Для кого-то.
Но не для меня.
Меня Жнецы избаловали своими хищными фигурами, которыми вообще даже не пытались рисоваться. Им этого не требовалось. И без того всем на сотню метров вокруг транслировалось на невербальном уровне, что эти парни опасны. И близко к ним лучше не подходить.
Что характерно, женщины, наоборот, прямо летели. Но тут можно понять. Мы, все же, большей частью ненормальные, и опасность заводит на подсознательном уровне.
Я, вот, точно ненормальная…
Потому что смотрю на объективно красивого самца и раздражаюсь, что он нарушил мое личное пространство, вместо того, чтоб хотя бы взгляду дать насладиться.
Не хочу никем другим наслаждаться!
— Привет, — белозубо улыбается парень, неторопливо поднимаясь на ноги и одновременно проводя ладонью по волосам. Он знает, как это делать правильно, чтоб получилась очаровательная взъерошенность, а не мокрый еж. — Тут свободно?
Он кивает на соседний лежак.
Вздыхаю.
Надо уходить.
А так лежалось хорошо…
— Занято, — вру я.
— Вот как… — парень чуть обескураженно моргает, явно не привычный к тому, что на него не реагируют правильно с первых же секунд, — я присяду?
Понятно.
Программу вот так сходу сменить не получается…
— Нет, — спокойно отвечаю я, — занято. Скоро придет мой муж.
— Муж? — быстрый взгляд на мою правую руку без кольца, — я вас не первый раз тут вижу. И всегда одну… Как же муж отпускает такую красавицу? Не боится, что украдут?
— Нет, — говорю я, — он быстро бегает. И отлично рвет ноги всем, кто пытается меня украсть.
Наверно, грубовато выходит, но мне плевать. Хочу дальше лежать одна, вспоминать свои полтора месяца невероятного кайфа, которые не повторятся уже, грустить и отпускать, отпускать ситуацию… Себя, быть может, оправдывать в ней. А то что-то у меня ощущение, будто где-то ошибка была в моих действиях…
И пустая болтовня с неприятным посторонним человеком нафиг не нужна.
Я закрываю глаза и отворачиваюсь от парня, показывая таким образом, что разговаривать больше не намерена.
Но все же, несмотря на закрытые глаза, чутко реагирую на происходящее рядом. Попробует полезть, охрану вызову, блин.
Рядом тихо шебуршатся, а затем опять слышится громкий плеск воды.
В этот раз даже как-то громче, чем раньше. Надо же… Типа, спортсмен, а нырять нормально, без плеска, не научился…
Но хорошо, что внял предупреждению и свалил…
Только я выдыхаю с облегчением, как голой ноги касается крепкая тяжелая ладонь. Ведет нахально вверх по бедру… За ягодицу жамкает!
А это уже наглость!
Взвиваюсь на лежаке, готовая вмазать по мерзкой физиономии!
И замираю, потому что прямо напротив на лежаке сидит… Серый.
Он полностью одет, дорогая рубашка, классические брюки, очки. Выглядит здесь, у бассейна, нереально неуместно, настолько, что я моргаю, думая, показалось мне или нет?
Может, просто дофантазировалась до галлюцинаций?
Но ладонь на заднице, которая никуда не делась, а, наоборот, стала более жесткой, теперь уже придерживая меня, чтоб лишний раз не дергалась, дает понять, что я в реальности нахожусь.
— Конфетка… — голос Черного за спиной, довольный, низкий, заставляет ахнуть. А сердце замирает жалобно. — Ну чего ты дергаешься?
Оборачиваюсь, жадно скольжу взглядом по огромной фигуре в привычной белой футболке и джинсах.
Черный с солнечных очках, небритый, растатуированный, невероятно брутальный. И улыбается так нагло…
— Боже… Вы… — у меня нет слов.
Нелепо раскорячившись, стою на четвереньках на лежаке.
И лишь глупо поворачиваюсь сначала к одному, затем — ко второму, просто не веря собственным глазам.
— Здесь…
— Мы, — кивает спокойно Черный, — здесь.
А Серый, ни слова не говоря, тянется ко мне и, прихватив за затылок, жадно и глубоко целует.
У меня как-то сразу все мысли в голове исчезают, и мышцы во всем теле начинают дрожать. Ахнув снова, неловко повисаю на шее у Серого, поднимаюсь вместе с ним с лежака, потеряв шляпу, с наслаждением и каким-то чисто животным ликованием раскрываю рот, позволяя ему брать себя. Грубо, нахально, жестоко даже.
Я скучала!
Боже, как я скучала по этому!
По бесцеремонности этой, невыносимым собственническим действиям.
Сзади прижимается Черный, огромные лапы скользят по ягодицам.
И это правильно… О-о-о… Как правильно… Выгибаюсь, потираясь задом о жесткую выпуклость на джинсах, и Черный матерится, тихо, но прочувствованно.
И по этому! По этому тоже скучала!
Я по этим гадам скучала! Бессовестным! Почему так долго не ехали???
— Я говорил, надо было сразу, — рычит досадливо за моей спиной Черный, — а ты “посмотрим, понаблюдаем”... Смотритель, бля…
Серый останавливается, облизывает губы, глядя сверху вниз на мое запрокинутое к нему лицо. Взгляд его за стеклами очков горячий, безумный.
С ума меня свел с самой первой встречи.
Так в разум и не вернулась, похоже…
— Зато убедились, — ровно отвечает он брату.
— Нахуй такие убеждения… — недовольно дышит Черный, — а если бы опять мокруха? Он хоть всплыл?
— Да, — отвечает Серый, — спасатели позаботились. Дана, — он гладит меня по скуле, невероятно бережно, и это сладко контрастирует с грубым поцелуем и бешеным взглядом, — ты нас ждала, да?
Я молчу. И смотрю на него, насмотреться не могу. Все внутри как замерло, так и не отмирает. И слов нет.
А братьям, похоже, очень сильно нужны слова.
— Ждала, конфетка? — от хрипа Черного