Ну и вот стою я одна в центре города и собираюсь с духом, чтобы топать пешком две мили до дома, в новогоднюю ночь.
А самое веселье-то, оказывается, только начиналось.
Как ни странно, через центр я прошла без приключений. Ну, если не считать бродяги с нимбом из мишуры, обильно уссывающего себе обе штанины и использующего при этом банк «НэтВест» в качестве ходунков. Или парочки, которая трахалась за мусорными баками на парковке аптеки «Бутс». И еще – драки, разразившейся внутри забегаловки «Пицца-Экспресс», а потом выхлестнувшей на тротуар, где лысый мужик в полосатой рубашке орал: «ДА Я ТЯ ЩАС В ЧЕРЕП ОТЫМЕЮ, ЧМО ТУПОЕ!»
Ничего такого уж примечательного во всем этом не было.
А вот в том, что произошло у канала, – было.
Часы показывали, наверное, примерно полдвенадцатого, когда я дошла до стадиона, срезала путь по велосипедной дорожке и спустилась на тропинку, идущую вдоль берега: до дома мне оставалось каких-то пятьсот футов. И вот тут я услышала за спиной шаги. Дыхание участилось. Сердце застучало глухо и с трудом.
Я сунула руки в карманы пальто, обернулась и увидела типа, которого сразу узнала. Это был тот, в валлийской регбийной майке и с татуированными предплечьями, даритель просекко из ресторана.
– Куда так торопишься, красотка?
– Домой.
– Оу, а мне можно с тобой?
– Нет.
– Ну пожалуйста! Можем успеть друг друга порадовать. Еще ведь есть время до двенадцати! А то у тебя вид какой-то невеселый.
Он сделал шаг вперед и обогнал меня. Я сделала шаг назад. Он – тоже. Засмеялся.
– Ты меня преследовал, да? – спросила я.
Он посмотрел на меня с похотливой улыбочкой, обвел взглядом с головы до ног и задержал взгляд в области паха, который, признаю, выглядел и в самом деле завлекательно в чересчур обтягивающей юбке.
– Просто интересно было, куда ты идешь, вот и все. Ну не будь такой. Я ж тебя шампанским угостил.
– Я поблагодарила.
Ага, как будто этого было достаточно.
Он положил руки мне на плечи.
– Ты не мог бы убрать с меня руки, пожалуйста?
– Да ладно тебе. Ты на меня весь вечер смотрела.
– Что-то не припомню. Отвали.
Я не повышала голос. В этом не было смысла. Его попытки со мной заигрывать были просто нелепы. Одну руку он положил мне на грудь, другая метнулась вниз, к застежке у него на ремне.
– Может, попробуешь моего дружка на вкус? Ну, знаешь, Новый год, игры под елочкой?
Он был сильный, как там это в регби называется – задний столб? У него и левая бровь была рассечена, и ухо, судя по всему, переломано и напоминало пельмень. Он облизнул мне все лицо, я не сопротивлялась. Вокруг не было ни души. Даже если бы я заорала, людям в ближайшем ЖК «Манетт Корт» потребовалось бы минут пять, чтобы до меня добежать. И это при условии, что они вообще стали бы заморачиваться. Он бы к тому времени уже вошел в меня и вышел, и я бы только пополнила статистику: сдавала бы вагинальный мазок и пила остывший чай в приемной полицейского участка.
Нет. Моя сестра – возможно, но не я.
– Иди сюда, – выдохнул он мне в ухо, схватил мою ледяную руку горячей липкой ладонью и потянул в сторону кустов. Там валялась опрокинутая вверх тормашками тележка из «Лидла».
Я не сдвинулась с места.
– Мы там не уместимся, – сказала я.
– Да уместимся, уместимся, – он сильнее потянул меня за руку.
– Снимай джинсы, – сказала я.
Он расплылся в довольной ухмылке, как будто ему воздвигли памятник – памятник с основательным стояком.
– Ух, да, моя хорошая. Я знал, что у меня получится тебя завести.
Немного пошатываясь, он стал возиться с ремнем. Потом с молнией. Застиранные джинсы упали бесформенной кучей на ботинки. За ними последовали трусы-боксеры. Они были все в маленьких Гомерах Симпсонах. Член вскочил, как мини-самурай, готовый к битве.
Та-дам!
Он оказался слегка изогнут. Трудно было сказать наверняка, этот тип рад меня видеть или указывает дорогу к автобусной станции.
Он потянул член вверх. Ну то есть вверх и в сторону автобусной станции.
– Полностью в твоем распоряжении, – сказал он.
– М-м-м, – промычала я. – Повезло мне.
Соблазн расхохотаться был очень велик, но я его в себе поборола и сделала вид, будто начинаю выбираться под юбкой из трусов. Вся такая на взводе.
– Можешь встать на четвереньки? – пропыхтел он.
– Как собака?
– Да-а.
– Зачем?
– Потому что я хочу тебя отыметь как собаку.
Я чуть не задохнулась.
– Но ведь земля твердая.
– Ага, прям как мой член. Давай вниз. Ну давай, не томи.
– Я тебе только отсосу – и всё, – предупредила я.
– Ну, с чего-то надо начинать, – сказал он, и глаза у него засияли.
Я опустилась на корточки и обхватила ладонью его маленького теплого самурая.
– Давай я буду ласкать себя пальцами, пока сосу? – спросила я, превозмогая тошноту.
– От бля, да-а! Грязная сучка! – хохотнул он, становясь еще тверже и жилистее.
Он приготовился и ждал: вот-вот сейчас я обхвачу его залупу губами. Я потянула член так, будто собралась его доить.
– Я сразу понял, что ты грязная сучка!
Представляя себе, что у этого типа лицо Крейга, одной рукой я крепко сжала член, а другой полезла в карман и вцепилась в рукоятку ножа для стейков. Медленно вытащила его из кармана, одновременно наглаживая член до состояния полного подчинения и дожидаясь, пока тип с лицом Крейга закроет глаза и в экстазе запрокинет голову к небу. После этого я с размаху рубанула по члену и принялась пилить хрящеватую плоть. Мужик вопил, матерился и бил меня кулаками по голове, но я вцепилась в него изо всех сил и резала член, удерживая его скользкими, залитыми кровью пальцами, пока наконец не отодрала от основания, после чего толкнула мужика в живот, и он упал спиной в мутно-зеленую воду. Его осиротевшее мужское естество с кровавым шлепком плюхнулось на холодную тропинку, огибающую канал.
Всплеск мужик произвел неслабый, к тому же он не переставая вопил, однако, несмотря на всю эту суматоху, никто не спешил спасать ни его, ни меня.
– А-а-а-а-а! Рррррааааааррррррх! – не унимался он и плескался в воде, как ребенок на первом занятии по плаванию.
От члена, понуро лежащего на дорожке, взвился маленький завиток пара. Я нашла в кармане пальто запасной пакет для собачьих какашек, подобрала с его помощью отрезанный пенис и побежала с ним на мостик через канал, слыша, как колотит, будто преступник в стену камеры, мое сердце. Добежав до середины моста, я окончательно запыхалась, привалилась к перилам и посмотрела вниз на воду.
– Долбаная… чертова… сука! – бешено барахтаясь, пробулькал тип.
Он отчаянно плескался, то скрываясь под мутной водой, то поплавком выныривая обратно и отплевываясь. Судя по всему, последним, что он увидел в этой жизни, было мое лицо на мосту и моя улыбка в лунном свете.
Благодаря своей жестокой импровизации я испытывала в этот момент ощущение, которого не было у меня уже очень давно. Как в детстве, когда шпионишь за детьми на площадке с пиратскими лазалками. Или когда высовываешь рождественским утром ногу из-под одеяла и нащупываешь наполненный подарками чулок рядом с кроватью. Сначала из какой-то запрятанной глубоко-глубоко и невозможно возбуждающей загогулины начинают проклевываться лишь проблески этого ощущения, и вот уже по всему телу пробегает электрический