Для Русской Америки смерть Резанова стала большой потерей. И она была некстати, если уместно так сказать. В декабре 1808 года Наполеон захватил Мадрид и сверг Карла IV. Испанские колонии фактически остались без защиты – идеальное время для захвата земель Российско-Американской компанией. Однако в тот год Александра I совершенно не волновала судьба осиротевших испанских колоний, все его внимание было сосредоточено на том, чтобы заключить мир с Наполеоном. Будь Резанов жив, ему бы, возможно, удалось уговорить государя воспользоваться случаем и захватить испанские владения в Америке. Ну, хотя бы часть.
Впрочем, не будем утверждать, что дело Резанова полностью исчезло вместе с ним. Через некоторое время РАК начала создавать новые поселения. В 1812 году заместитель Баранова Иван Кусков основал поселение Форт-Росс в 30 километрах к северу от залива Румянцева (в настоящее время залив Бодега), в графстве Сонома. И это, пожалуй, было образцово-показательное поселение, как и положено, окруженное частоколом, с домами для русских поселенцев и бараками для алеутов. Кусков и преемник Баранова капитан морского флота Леонтий (Людвиг) Гагемейстер были хорошими управленцами, и они договорились с индейцами о приобретении земли вдоль реки, которая сейчас называется Рашен-ривер. Тем не менее само место, на котором был построен Форт-Росс, выбрали неудачно, потому что ближайшая глубоководная бухта находилась в нескольких километрах к югу. Популяция калана вдоль побережья постепенно уменьшалась, а пшеница, которую высаживали для обеспечения продовольствием поселений на Аляске, не давала больших урожаев из-за болезней и саранчи.
Форт-Росс так и не стал процветающим русским поселением, о котором мечтал Резанов, и в 1842 году его продали мексиканскому гражданину швейцарского происхождения Джону Саттеру. Продали, как выяснилось, зря. Через семь лет после этого на другой территории Саттера, в Sutter’s Mill («Мельница Саттера»), чуть выше по течению Рашен-ривер, обнаружили крупнейшую золотую жилу. В 1849 году началась золотая лихорадка, появились деньги, и район начал развиваться.
Русской колонией, которая просуществовала меньше всех остальных, оказалось поселение на Гавайях. Эта колония появилась благодаря довольно странному персонажу, нанятому РАК, – Георгу Антону Шефферу, уроженцу Франконии (в настоящее время федеральная земля Бавария). Шеффер поступил на русскую службу в 1811 году. В 1812-м он попытался заинтересовать командование русской армии использованием воздушных шаров1, а когда ему это не удалось, нанялся доктором на корабль «Суворов», принадлежавший Российско-Американской компании; на этом корабле в 1813–1816 годах совершил третье кругосветное плавание адмирал Михаил Петрович Лазарев. «Суворов» вез груз в американские колонии; и в Новоархангельске, по одной версии, Шеффер, конфликтовавший с капитаном, был оставлен на берегу, а по другой (его собственной), он уволился сам2. Баранов, всегда испытывавший недостаток кадров, с удовольствием нанял немецкого авантюриста.
Сам Баранов еще в 1808 году рассматривал Гавайи в качестве потенциальной базы для ремонта судов и во всех отношениях удобного места, из которого можно вывозить продукты, но у него не было ни денег, ни людей, ни кораблей для осуществления этого плана. В 1815 году принадлежавший компании корабль «Беринг» сел на мель вблизи гавайского острова Кауаи, и его груз захватил вождь острова по имени Каумуалии. Баранов отправил Шеффера на Кауаи с приказом получить компенсацию за «украденное», а также чтобы тот добился от гавайцев торговых концессий. Но у Шеффера планы были более грандиозные. Подойдя к Гавайям на двух кораблях компании в 1816 году, он решил заставить короля Камехамеху передать русским участок земли для строительства крепости.
Камехамеха на это не пошел, но Каумуалии, упомянутый вождь острова Кауаи, согласился. Двадцать первого мая 1816 года над домом вождя был поднят флаг Российско-Американской компании. Каумуалии в тот незабываемый день был одет в форму русского морского офицера, которую одолжил ему лейтенант Яков Подушкин, служивший на корабле «Открытие». Вождь отправил русским триста человек для строительства Елизаветинской крепости. План крепости в виде звезды нарисовал сам доктор Шеффер. Наподобие зловещего гипнотизера Свенгали [78], доктор Шеффер подчинил своей воле вождя и его жену, и Каумуалии приказал своей армии из 500 человек захватить для русских соседние острова Оаху, Ланий, Мауи и Молокай. Чтобы все оформить «по закону», Шеффер заставил вождя подписать договор, дающий русским право строить на этих островах крепости. Решив, что он добился грандиозных успехов, доктор немедленно направил письма Баранову и в Петербург – просил отправить на Гавайи военную экспедицию. Начались работы по строительству еще двух крепостей: форта «Александр» и форта «Барклай». Более того, Шеффер начал давать немецкие и русские названия местным географическим объектам – например, переименовал долину реки Ханалеи в Шефферталь.
Но на самом деле радость этого сверхпредприимчивого человека была преждевременной (и неуместной). Как выяснилось, Каумуалии нужна была поддержка русских для войны с Камехамехой, и он просто использовал Шеффера и русских в своих целях. Следующим летом на еще недостроенные крепости напали американские купцы, поддержавшие короля Гавайев. Шеффер бежал с островов на американском бриге. А извиняться перед Камехамехой за то, что Шеффер превысил свои полномочия (как превысил их Резанов, приказав Хвостову и Давыдову разорять японские берега), пришлось Отто Коцебу. В 1817 году РАК уволила Шеффера, а император запретил компании создавать поселения на Гавайях3.
Неутомимый доктор Шеффер переехал в Бразилию, где сделал неплохую карьеру4. В Бразилии он наверняка встречался с русским послом в этой стране – Георгом Лангсдорфом, о судьбе которого мы поговорим чуть позже.
Царское правительство могло бы смотреть сквозь пальцы на скандалы, связанные в Российско-Американской компанией, приноси она больше денег. Однако Резанов оказался совершенно прав, предупреждая в 1806 году Румянцева о том, что компания, занимаясь только пушниной, может обанкротиться, так как популяции пушных зверей катастрофически уменьшаются. Самым доходным годом за всю историю компании стал 1802-й, после этого меха становилось