Как ни странно, внутри ковчег не был заполнен жижей болота. Он был огромен и массивен, коридоры обвивали его по спирали, вели к центральной полости, сухие и просторные, светящиеся и темные, то сужающиеся, то расширяющиеся, и бродить по ним можно было не один месяц.
Повиснув у стены центрального отсека корабля, Артем не сразу понял, что ему не нравится в интерьере и вообще в корабле.
Отсек не имел определенной формы. Стены его оплыли складками, похожими на ребра стиральной доски и образующими странный интерференционный узор, потолок прогнулся, представляя сложное сочетание геометрических фигур — без единой прямой линии и острых углов, и вся эта мешанина форм действовала на человека угнетающе. Но только здесь становилось окончательно ясно, что ковчег действительно когда-то был живым организмом, выращенным для одной-единственной цели — доставлять создателей в нужную им точку пространства в своей утробе, так как любое искусственное сооружение было бы заполнено оборудованием и аппаратурой. Этот корабль был пуст и мертв!
— Матка! — заявил сосредоточенный на своих изысканиях и переживаниях Ульрих. — Это не просто корабль. Точнее — не только корабль. Существуют две гипотезы. Одна утверждает, что ковчеги Угаага выращивались искусственно, и Черви во время полета жили внутри примерно так же, как люди внутри своих квазиживых космолетов. Вторая гипотеза интереснее. Угаага запускали матку, экипажа в ней никакого не было! Матка прилетала к месту назначения, затем рожала экипаж, обучала его, и Черви расползались по планете, имея определенное задание. Ты согласен?
— Мое мнение не имеет значения, — сказал Артем. — Возможно, эта идея близка к истине. Но ковчег пуст, а твой дед не стал бы изучать его ради подтверждения гипотезы. Черви Угаага сажали свои корабли подальше от могильников и лишь потом снизу рыли к ним ходы. Поскольку полковник пропал в этом районе, значит, он нашел ход. Логично?
— Логично.
— Вот его и давай искать.
— Я бы тут еще повозился, — заикнулся Ульрих. — Когда еще удастся пощупать негуманскую технологию…
— У нас есть определенное задание, поручик, — отрезал Артем. — Вытащим деда — пощупаешь. Лучше посоветуй, где следует искать вход в подземный тоннель.
— Внизу, наверное, — хмуро отозвался Ульрих. — Где же еще? Логично?
— Логично, — хмыкнул Артем. — Я тоже так считаю. Тогда давай подкрепимся и пойдем вниз, на дно этой звездной колымаги… э-э, матки. Просьба не отвлекаться.
Ульрих не ответил.
— Не слышу, поручик.
— Да понял я, — спохватился младший фон Хорст. — Мы обязательно потом вернемся сюда. Можно?
— Потом, решим.
Из недр корабля прилетел тихий треск. Артем с минуту прислушивался к тишине гигантского сооружения, но треск больше не повторился. Вполне вероятно, это потрескивал под давлением воды болт корпуса ковчега.
ТЮРЬМА МРАГ-МАХХУРА
Несмотря на протесты психики (все на этом корабле казалось гипертрофированным, странным, чужим, раздражало и подавляло), им удалось пройти по его коридорам на самое «дно» гиганта и обнаружить зал, из которого Черви Угаага начинали буравить землю, прокладывать подземный ход.
Зал имел форму сморщенного коровьего вымени с одним соском. Вверху он был шире, книзу сужался, превращаясь в гофрированный коровий сосок диаметром около десяти метров. Стены его были гладкими, словно покрытыми глазурью, и отливали серебром. Он был совершенно пуст и темен, светился лишь гофрированный отросток, уходящий в глубину земли. Искать здесь было совершенно нечего, но Артем не пожалел времени на обследование зала и был вознагражден за терпение.
Прямо в центре потолка, точно над начинавшимся тоннелем, он обнаружил аккуратно выплавленную ямку в форме креста. Оставить этот знак мог только Селим фон Хорст, предвидевший появление соотечественников. Другого объяснения находке у Артема не было. Ульрих тоже считал, что крест вырезал дед, чтобы дать понять идущим вслед, куда он направился, однако поручика больше интересовал тоннель, поэтому он рвался вперед, не желая отвлекаться на мелочи.
По относительному времени похода им пора было делать привал, разбивать лагерь, ужинать и отдыхать. Но Артема тоже охватило чувство приближения к цели, и он решил сдвинуть на час распорядок дня, а в случае необходимости развернуть защитный модуль прямо в тоннеле.
Подвесив себя по оси хода, они начали спускаться, разглядывая проплывающие мимо складчатые, зализанные, гладкие стены тоннеля, косо уходящего в недра планеты. На глубине примерно ста метров от дна болота ход повернул в сторону башни могильника, вершину которого десантники видели с высоты горного хребта, и стал горизонтальным, хотя далеко не таким прямым и ровным, как дороги, соединявшие могильники с «джиннами». По-прежнему внутри него не попадалось ничего, что указывало бы на посещение этих мест другими людьми или аборигенами, и лишь след, оставленный старшим фон Хорстом в ковчеге, грел душу, обещая какие-то открытия и встречи.
Если только полковник жив, заключил Артем беседу с самим собой. Хотя в глубине души он был уверен, что все обойдется. Селим фон Хорст был не из тех людей, кто сдается в плен обстоятельствам, даже в самых безнадежных ситуациях.
От ковчега Червей Угаага до могильника с «джинном» по прямой было около восьмидесяти километров. Большую часть этого расстояния отряд преодолел за полчаса, не встретив ни одной живой души, ни одного пятна плесени, колоний грибов или каких-либо растений. Тоннель, проложенный Червями в толще пород планеты, был стерильно чист, будто его охраняла и поддерживала в первозданном виде какая-то незримая сила. Затем инки кокосов уловили изменения полевой обстановки внутри хода, и Артем снизил скорость передвижения.
— Пахнет жареным, — сказал Ульрих, переводя цифровой доклад инка на образный человеческий язык.
Артем с ним согласился.
В воздухе действительно появились слабые следы дыма, расплавленного металла и камня, сгоревшего пластика и дерева, словно в тоннеле не так давно бушевал пожар.
Или шел бой, подвел итог своим размышлениям Артем.
Он оказался прав.
Десантники вылетели в дынеобразный зал с неровными светящимися стенами и остановились, разглядывая его внутренности.
Стены, пол и потолок зала оказались не просто неровными, они были покрыты шрамами, кавернами, дырами и длинными зигзагообразными оплавленными полосами. В потолке зиял овальный пролом, явно пробитый «глюком», а пол пересекала глубокая канава, покрытая спекшейся коркой горевшего камня, которую мог проделать только разряд аннигилятора. Здесь действительно шел бой, причем относительно недавно, с месяц назад, с применением новейших систем оружия от лучевых излучателей до неймса и «глюка» [12]. Кто с кем воевал, было неизвестно, однако, судя по совпадению срока молчания полковника