— Нет!
Требизонд передернул плечами.
— Ну подумайте сами. Какая от вас польза? Только в покойники вы и годитесь. Вы можете заниматься чем-нибудь, кроме воровства?
— Я умею штамповать автомобильные номера.
— Едва ли это такой уж ценный дар.
— Знаю, — грустно согласился грабитель. — Сам порой гадаю, зачем государство обучило меня такому бесполезному делу. Ведь у него монополия на выпуск номерных знаков. А на фальшивые номера сейчас почти нет спроса. Что же еще я умею? Не может быть, чтобы вовсе ничего. Хотите, почищу вам ботинки? Надраю машину…
— Чем вы занимаетесь, когда не воруете?
— Болтаюсь без дела, — ответил грабитель. — Гуляю с девушками. Кормлю рыбок, когда они не на ковре. На машине катаюсь, немного играю в шахматы, пивко иногда попиваю, делаю себе бутерброды…
— И неплохо получается?
— Бутерброды?
— Нет, шахматы.
— Да, вроде, ничего. Не просто деревяшки двигаю, это любой умеет. Я знаю дебюты, и у меня неплохое пространственное воображение. Турнир я, конечно, не вытяну, терпения не хватит, но в шахматный клуб хожу и выигрываю чаще, чем проигрываю.
— Вы посещаете шахматный клуб?
— Конечно. Нельзя же воровать семь ночей в неделю. Такого напряжения никто не выдержит.
— Ага, выходит, вы все-таки можете быть мне полезны.
— Хотите научиться играть?
— Играть я умею. И хочу скоротать час за шахматной доской. А там и жена вернется. Я не в духе, чтива в доме нет, телевизор смотреть неохота, а достойного соперника встретишь нечасто.
— И вы сохраните мне жизнь, чтобы играть со мной в шахматы?
— Совершенно верно.
— Дайте-ка разобраться. Тут нет никакого подвоха? Вы не застрелите меня, если я проиграю партию, или что-нибудь в этом роде?
— Разумеется, нет. Шахматы выше азарта. Ставки в них неуместны.
— Полностью с вами согласен, — сказал грабитель и глубоко вздохнул. — А если бы я не умел играть в шахматы, вы бы меня застрелили?
— Вас так волнует этот вопрос?
— Еще бы, — ответил грабитель.
Они устроились в гостиной. Грабителю достались белые фигуры, и он пошел королевской пешкой, довольно изобретательно применив дебют Лопеса. На шестнадцатом ходу Требизонд вынудил его отдать ладью за коня, и вскоре грабитель признал поражение.
Во второй партии он играл черными и избрал сицилианскую защиту в незнакомой Требизонду разновидности. Игра шла на равных до самого энд — шпиля, когда грабителю удалось получить проходную пешку. Как только стало ясно, что он сумеет провести ее в ферзи, Требизонд положил своего короля.
— Отличная партия, — робко проговорил грабитель.
— Вы хороший шахматист, — похвалил его Требизонд.
— Благодарю вас.
— Жаль, что… — Требизонд умолк, и грабитель метнул на него вопросительный взгляд.
— Жаль, что я стал заурядным уголовником? Вы это хотели сказать?
— Пустяки, не имеет значения.
Они начали расставлять фигуры для третьей партии, но тут в замке лязгнул ключ. Распахнулась дверь, и в комнату вошла Мелисса Требизонд. Мужчины встали. Миссис Требизонд с рассеянной улыбкой приблизилась к ним.
— Ты нашел себе нового партнера по шахматам, дорогой? Очень рада за тебя.
У Требизонда заходили желваки. Он сунул руку в задний карман и вытащил отобранную у грабителя фомку. Теперь она казалась ему даже тяжелее, чем поначалу.
— Мелисса, — сказал он, — я не стану терять время, перечисляя все твои прегрешения. Не сомневаюсь: тебе известно, почему ты заслуживаешь того, чего заслуживаешь.
Женщина вытаращила глаза. Она не поняла ни слова из речи своего супруга. Арчер Требизонд размахнулся и изо всех сил ударил Мелиссу фомкой по темени, а когда она упала на колени, нанес еще три молниеносных мощных удара и, резко развернувшись, посмотрел прямо в выпученные глаза грабителя.
— Вы убили ее, — пробормотал тот.
— Ничего подобного, — ответил Требизонд, снова извлекая из кармана блестящий револьвер.
— Разве она не мертва?
— Надеюсь, что мертва, и молю об этом бога. Но я ее не убивал, это сделали вы.
— Ничего не понимаю…
— Зато полиция поймет, — с этими словами Требизонд спустил курок и ранил грабителя в плечо. Второй выстрел оказался удачнее, пуля угодила точно в сердце. У грабителя подломились ноги, и он медленно распластался на полу.
Требизонд собрал шахматные фигуры, протер доску и принялся готовить сцену к следующему действию. Его так и подмывало просвистеть какую-нибудь веселенькую мелодию, но он поборол это желание, хотя был очень доволен собой. Человек с мозгами всему найдет применение. Если судьба посылает ему кислый лимон, он сумеет сделать себе кувшин сладкого лимонада.
Ирина СТАРЦЕВА
СЛИШКОМ ЗУБАСТЫЙ ПОКОЙНИК
13 декабря 1915 года лейтенант Уильям Белшоу, знаменитый сыщик, краса и гордость филадельфийской полиции, не думал о службе. Его голова была занята мыслями о приближающемся Рождестве и подарках, которые он преподнесет домочадцам. Резкий телефонный звонок вырвал его из мира приятных грез. Сняв трубку, Белшоу привычно ответил: «Алло» — и тотчас изменился в лице. Быстро схватив карандаш, он нацарапал на клочке бумаги какой-то адрес, втиснулся в синее двубортное пальто и покинул свой кабинет в здании городской ратуши. Двадцать минут спустя лейтенант вылез из патрульной машины и очутился в трущобах Кенсингтон-авеню. Окинув быстрым взглядом высокую стену фабричного цеха, он спустился в подвал, где двое рабочих взломали бетонный пол, чтобы отогреть замерзшие трубы. Во время этих работ один из них наткнулся на здоровенный деревянный ящик, вскрыл его и увидел внутри чемодан. А в чемодане — мертвое тело.
Точнее, скелет человека, который, по оценке Белшоу, при жизни был высок ростом и довольно крепок. Но теперь от него остались одни кости, волосы и одежда: мягкие ткани сожрала негашеная известь. Когда из чемодана извлекли череп, он вдруг издал странный треск, будто погремушка, и изумленный полицейский увидел, что внутри черепа перекатываются зубы, выпавшие из десен под действием едкой извести. Во рту скелета Белшоу обнаружил зубной протез, состоявший из четырех коронок, а рядом с черепом — волосы двух цветов, седые и каштановые.
— Что стало причиной смерти? — спросил лейтенант полицейского врача.
— Удар по затылку.
На пиджаке жертвы виднелся ярлычок дорогого ателье, в карманах лежали ключ, молитвенник и распятие.
— Давно его убили?
— Года три назад. Плюс-минус шесть месяцев, — подумав, ответил врач.
Чемодан был покрыт плесенью и не представлял никакой ценности в качестве улики. А вот ящик оказался весьма примечательным: во-первых, он явно был