— Борвиг, ты правда не едешь? — почти умоляюще спросила женщина. — Места в караване ещё есть! Говорят, завтра на рассвете уходят…
Кузнец лишь мрачно покачал головой.
— Моё дело — здесь. Кузня моя здесь. Кто оружие и инструмент чинить будет, если все разбегутся? Нет, я остаюсь.
— Но лес… — начал было мужчина.
— Я не по лесу тоскую, а по наковальне. — резко оборвал его Борвиг. — А вы бегите, бегите. Может, и правда, успеете.
Пара, бросив на него полный жалости и страха взгляд, поспешила прочь.
Мы с Орном замерли, случайно подслушав этот разговор.
— Караван? В столицу? — переспросил я у Борвига.
Он взглянул на нас, взвешивая, стоит ли тратить слова.
— Ага. — буркнул он. — Самый большой за последние годы. Полгорода, слышал я, собирается. Баронесса Лирель свою казну вывозит, ну и народ за ней потянулся. Кто побогаче — на повозках, кто попроще — пешком. Думают, в столице за высокими стенами безопаснее. — он язвительно хмыкнул. — Дураки. Если Лес действительно пошёл в наступление, никакие стены не помогут. Он и сквозь камень прорастёт.
Его слова повисли в воздухе, тяжелые и безнадёжные. Картина массового исхода целого города, бегущего от ужаса, была пугающей.
Обратно мы шли молча, каждый погруженный в свои мрачные мысли. Наши скромные покупки вдруг показались смешными и бесполезными. Гвозди и смола против наступающего Леса? Это было всё равно что пытаться заколотить щели на тонущем корабле.
Настроение было окончательно испорчено. Мы уже почти дошли до нашего района, как вдруг с одной из узких улочек донёсся шум — приглушённые крики, лай собак, гул взволнованных голосов.
Любопытство пересилило осторожность, мы свернули за угол и увидели небольшую толпу, столпившуюся у старого, полуразрушенного дома. Толпа была возбуждённой, испуганной. Люди перешёптывались, указывая на что-то внутри.
Мы с Орном переглянулись и медленно приблизились, стараясь оставаться незамеченными.
Дверь в дом была распахнута настежь. Изнутри шел смрад, сладковатый, тошнотворный, знакомый запах гниющей древесины, смешанный с чем-то ещё… Металлическим. Кровавым.
И тогда я увидел их.
Из-за спин собравшихся мелькнули блёклые, синеватые пятна кожи. И странные, неестественные побеги, проросшие сквозь пол и стены дома. Они были тонкими, почти чёрными, с редкими, ядовито-зелёными листьями. И они явно росли не снаружи, а изнутри, разрывая гнилые доски изнутри.
Какой-то смельчак из толпы, вооружившись палкой, осторожно заглянул внутрь и тут же отпрянул с подавленным криком ужаса.
— Мёртвые! Все мёртвые! — закричал он, и его голос сорвался на визг. — И… И они… Прорастают!
Ледышка страха в моей груди превратилась в глыбу льда. Над одним из синеватых, распухших тел, беспомощно раскинувшихся на полу, всплыла полупрозрачная, дрожащая надпись, составленная из холодного, мерцающего света:
Инфицированный труп.
Стадия: Прорастание.
Очаг заражения: низкоуровневый.
Опасность: высокая (распространение спор, психотропное воздействие).
Рекомендация: полное уничтожение огнём.
А потом из полутьмы внутри дома на меня посмотрели глаза. Не глаза трупа, а те, что смотрели из самой глубины проросших сквозь тело чёрных веток. Пустые, бездонные, полные древней, безразличной злобы. Они встретились с моим взглядом, и в них не было ничего человеческого. Только бесконечный, всепоглощающий голод Леса.
Это было не просто убийство, это было начало. Первый симптом страшной болезни, которая пришла не извне, а проросла изнутри.
Настоящая угроза была уже здесь, в городе. И она тихо пускала корни в самых тёмных его углах.
Глава 10
Толпа зашумела, попятилась, и сквозь неё, словно нож сквозь масло, прошёл отряд в знакомой мне броне. Впереди всех был капитан Горст. Его лицо было высечено из гранита, глаза холодными щелями сканировали ситуацию. Солдаты действовали чётко, без суеты: двое раздвинули горожан, мягко, но неумолимо оттесняя их подальше от заражённого дома, ещё трое уже тащили из повозки бурдюки с маслянистой жидкостью и связки факелов.
— Разойтись! — голос Горста прокатился над толпой, негромкий, но такой весомый, что все разговоры мгновенно смолкли. — Здесь не на что смотреть. По домам!
Люди, ещё секунду назад жаждавшие зрелищ, теперь поспешно расходились, бросая испуганные взгляды на дверной проём, из которого валил сладковато-тошнотворный смрад. Горст не сводил глаз с дома, его пальцы непроизвольно сжимались и разжимались, будто уже сжимая рукоять меча.
— Капитан. — один из его людей вышел из дома, лицо его было бледным под забралом. — Всё как в прошлый раз. Четверо, уже прорастают. Надо жечь. Сейчас.
Горст кивнул, коротко и резко.
— Приступайте.
Их действия были отлажены до автоматизма. Солдаты облили стены дома, обрывки занавесок на окнах, подкатили бурдюк к самой двери и вылили содержимое внутрь. Воздух загустел от тяжёлого запаха горючей смеси.
Я стоял с Орном в тени соседнего забора, не в силах отвести взгляд. Сердце стучало где-то в горле, короткими, частыми ударами. Это было не похоже на бой в чистом поле. Это было мерзко, тихо и по-домашнему ужасно.
Горст чиркнул кресалом, и искра прыгнула на пропитанный маслом фитиль факела. Пламя с сухим хлопком взметнулось вверх, освещая его суровое, непроницаемое лицо. Он на мгновение задержал взгляд на мне, и в его глазах мелькнуло нечто. Не узнавание, а скорее констатация факта.
Он метнул факел в открытую дверь.
Огонь с радостным рёвом впился в растекшуюся по полу жидкость, побежал по стенам, взвился к потолку. Через мгновение весь дом был объят пламенем. Оно пожирало гнилые доски, тлеющие тряпки, и то, что ещё недавно было людьми. Изнутри донесся странный звук, не крик, а скорее шипение, будто горели не бревна, а гнездо огромных змей. Воздух наполнился едким, смолистым дымом, в котором угадывался тот самый сладковатый привкус смерти.
Горст отвернулся от пекла и сделал несколько шагов в нашу сторону. Его взгляд упёрся в меня.
— Ты же стажер из отряда Эдварна?
Я кивнул, не находя слов.
— Видел? — спросил он коротко, кивнув в сторону горящего дома.
— Видел. — выдавил я.
— Запомни. — его голос был низким, предназначенным только для нас. — Это не случайность, не болезнь. Это зараза. — он помолчал, глядя, как огонь пожирает его работу, а затем снова посмотрел на меня, и в его взгляде впервые промелькнуло нечто похожее на предупреждение, а не на приказ. — Просто будь осторожен. И присматривай за стариком.
Орн хрипло кашлянул, но промолчал. Горст развернулся и