Я моргаю, делая вид, что просто удивлена.
— Оо, — улыбаюсь натянуто. — Наверное, я что-то перепутала. Спасибо.
Я разворачиваюсь, делая несколько шагов прочь от стойки, но внутри меня все горит, все кричит. Она здесь. Настя жива. Но как мне ее найти? Как добраться до нее, не вызвав подозрений? Надо подумать. Должен быть какой-то выход. Мне нужна подсказка.
Пытаюсь выглядеть спокойной, но сердце гулко отдается в висках. Рядом что-то шуршит. Я поднимаю взгляд и замечаю двух мужчин в белых халатах, которые стоят у дверей кабинета и разговаривают приглушенными голосами. Их лица сосредоточены, серьёзны, но мне кажется, что их обсуждение не имеет отношения к медицине.
Один из них — высокий, худощавый, с коротко стриженными волосами — бросает на меня короткий, изучающий взгляд.
Внутри все сжимается.
Я тут же отвожу глаза, делаю вид, что просто жду своей очереди. Пальцы дрожат, и я стискиваю их в кулак, чтобы не выдать себя. Краем глаза замечаю, как мужчина что-то шепчет напарнику. Они переговариваются ещё несколько секунд, затем уходят в противоположную сторону.
Меня заметили!
Кожа покрывается холодной испариной. Здесь небезопасно. Я должна уходить. Срочно. И сообщить Марату о том, что удалось узнать.
Я смотрю на часы, как можно естественнее поправляю рукава и направляюсь к выходу.
Спокойно. Не выдавай себя. Просто иди.
Но ноги будто налиты свинцом, а спина горит под пристальным взглядом.
Стоило мне приблизиться к выходу, как сердце делает глухой удар в груди. Они ждут меня.
Один из мужчин стоит в коридоре. На этот раз он не один. Он что-то тихо говорит человеку в темной форме, и когда их взгляды встречаются с моим, меня бросает в дрожь. Они знают.
Я делаю шаг быстрее. Потом ещё один. Просто выйти. Просто выйти!
Но за спиной раздается голос:
— Девушка, подождите, вы кое-что забыли!
Чёрт.
Я не останавливаюсь, не оглядываюсь. Меня начинает трясти.
Беги!
Шаги за спиной становятся быстрее. Они идут за мной.
Перед глазами все плывет. Воздух становится густым, тяжелым, как будто я вдыхаю сквозь плотную ткань. Горло сжимается, легкие отказываются втягивать воздух. Нет, нет, только не сейчас…
Темнота накрывает меня с головой.
В ушах гул, дыхание становится тяжелым, как будто воздух превращается в свинец. Ноги подкашиваются, и я падаю на колени. Пол холодный, шершавый, словно меня выдернули из реальности и бросили в ледяную пустоту. Сердце бешено колотится, но сил подняться нет.
Голоса за спиной глушатся пульсирующим шумом в ушах. Кто-то подходит ближе, его шаги гулко отдаются в моем сознании. Теплые руки хватают меня за плечи, удерживают, но я не могу сопротивляться. Темнота заполняет сознание. Я тону.
Резкий вдох.
Я дергаюсь, глаза распахиваются, но все вокруг размытое. Воздух пахнет сыростью, лекарствами и чем-то глухим, тяжелым — смесь пота и страха.
Приглушенные голоса. Кто-то говорит шепотом, затем следует тихий плач. Я напрягаюсь, моргаю, пытаясь разглядеть окружающее. Комната темная, бетонные стены, едва заметный свет льется из-за металлической двери. Капает вода. Гулко. Секунда, другая.
Я резко сажусь, сердце колотится в груди.
И тут я вижу её.
— Настя.… — голос срывается, едва слышный шепот.
Она сидит напротив, выглядит усталой, изможденной, но живой. Ее глаза расширяются, она бросается ко мне, хватает за руки.
— Ты не должна была сюда приходить… — шепчет, крепко сжимая мои ладони, пальцы дрожат.
За её спиной — ещё несколько девушек. Бледные, испуганные, в чужой одежде, вжавшиеся в стены. Их взгляды устремлены на меня, и в их глазах читается один и тот же страх.
Я открываю рот, но ничего не могу сказать. Только теперь я понимаю, что оказалась в самой глубине кошмара.
Глава 37 Марат
Я сжимаю руль, стараясь держать себя в руках, но внутри все горит. Дарья должна была выйти уже час назад, но её всё нет. Игнат сидит рядом, скрестив руки на груди, наблюдает за входом в медцентр с тем же напряжением.
— Никого, — бросает он. — Ты уверен, что она всё ещё там?
Я сжимаю челюсти.
— Она не выходила. Значит, либо ее не выпустили, либо она сама решила задержаться. И мне почему-то кажется, что второй вариант менее вероятен.
Игнат коротко кивает, затем выдыхает.
— Ну, если она не вышла, значит мы чего-то не видим.
Капитан Очевидность. Он говорит так спокойно, что внутри у меня с новой силой разгорается злость. Чёрт, я знал, что нельзя было ее оставлять одну.
— Хватит ждать, — рычу я, срываясь с места. — Если она там, я её заберу.
Я выхожу из машины и направляюсь к входу. Игнат застывает, а потом молча следует за мной.
Внутри всё слишком.... обычно. Тот же запах антисептиков, те же пациенты, те же администраторы за стойкой. Если бы я не знал, что здесь что-то не так, то даже не обратил бы внимания. Но я знаю.
Подхожу к стойке, упираюсь руками в край стола. Девушка в голубом халате поднимает глаза.
— Чем могу помочь?
— Час назад сюда заходила Дарья Соколова. Я жду ее снаружи, но она так и не вышла.
Девушка моргает, делает вид, что думает.
— Минуточку, я посмотрю... — она поворачивается к монитору, но слишком быстро, слишком нарочито.
Я щурюсь, ощущая, как внутри все напрягается ещё сильнее.
— Извините, — отвечает она спустя несколько секунд. — У нас нет информации о пациентке с таким именем. Может быть, вы перепутали наш медцентр с каким-то другим?
Я ухмыляюсь, но в этой ухмылке нет ни капли веселья.
— Нет. Она точно вошла сюда. И так же точно не вышла. Значит, она до сих пор здесь.
Девушка смотрит на меня чуть внимательнее, и я вижу, как ее губы слегка поджимаются. Нервничает.
— Мне жаль, но я ничем не могу помочь, — отвечает она ровно.
Я понимаю, что ничего не добьюсь, поэтому просто разворачиваюсь и ухожу в коридор.
Игнат идет рядом, насупившись.
— Камеры наблюдения, — бросает он мне. — Видел?
— Видел.
Я смотрел на них, пока ждал ответа администратора. Они не работают.
Охранник стоит у одной из дверей, наблюдает за мной, даже не скрывая интереса.
Я встречаюсь с ним взглядом, но он не отворачивается. Просто смотрит. Вызывающе.
Здесь что-то скрывают. И их по любому крышуют.
Я иду по коридору, задерживаясь у кабинетов, как будто