- Полина, нам пора домой, - звучат заветные слова жениха, вошедшего ко мне на кухню.
Я даже не скрываю радости, покидая эту квартиру. В машине муж снова занимается работой, а я все думаю про Тосю, Метелина и несправедливость жизни.
- Виталий Павлович, там что-то происходит, перекрыто, - сообщает водитель, останавливая авто на дистанции от нашего дома.
- Так разберись, - распоряжается мой жених, не отрывая взгляда от экрана ноутбука.
Дом оцеплен, стоят автобусы с оперативниками, по улице ходят крупные мужчины с каким-то приборами и овчарками на коротких шлейках.
Пока водитель пытается выяснить, что происходит, я вглядываюсь в оперативников, перекрывших подъезды и пешие подходы к дому. Меня прошибает холодный пот, когда среди них я легко узнаю безответственное чудище.
- Ах ты.…
- Что? - не понимает Виталий, а я уже открываю дверь, собираясь выйти на улицу. - Куда ты собралась? - напрягается жених.
- Кажется, я догадываюсь, что тут происходит, - бормочу себе под нос.
- Полина, вернись в машину, - требует Виталик. - Это может быть опасно.
- Я скоро вернусь, не волнуйся, - захлопываю дверь автомобиля и, поправив полы пиджака, решительно шагаю прямиком к Метелину.
В форме, в бронежилете, в высоких ботинках. Такой весь из себя важный, и улыбается, сволочь! А при виде меня, его улыбка становится шире.
- Царапкина, сюда нельзя, - перекрикивает он гул голосов.
Но меня уже не остановить. Сама от себя такого не ожидала, но что-то внутри опять горит, и я должна все ему высказать.
- Признавайся, - встав напротив него, складываю руки на груди и задираю подбородок, чтобы видеть бесстыжие глаза, - это твоих рук дело? Ты специально нас домой не пускаешь?
Глава 22. Кирилл
Слышу заявление этой припадочной и ржу, не сдерживаясь. Это надо такое придумать. Я и не пускаю. Больно надо кого-то держать. Ещё и «нас». Да мне вообще фиолетово и на эту истеричку, и на ее «политика». Возомнили о себе невесть что.
- Делать мне больше нечего, - хмыкаю и поправляю броник. - Я вообще-то на службе.
- Здесь? - Царапкина с сомнением прищуривается.
- Перевелся, - равнодушно пожимаю плечами и делаю серьёзное выражение лица. - Женщина, отойдите, вы мешаете работать.
- Какая ещё женщина! - возмущенно шипит она. А на лице такая гамма эмоций в этот момент, что я едва сдерживаюсь, чтобы снова не заржать.
- Вздорная как минимум, - с упоением продолжаю дразнить, а она с легкостью ведется на провокацию и едва не закипает, как старый самовар.
- Да как ты.… вы…
- Что здесь происходит? - к нам подходит Виталий, замечает меня и меняется в лице. Даже становится меньше визуально.
- О, а вот и политик явился, - переключаюсь на него.
Наши взгляды встречаются. Четко улавливаю его страх. Боится, что расскажу его невесте о том, как продал её крестницу? Пусть мучается и ждет, когда это случится.
- Я задал вопрос, - цедит он сквозь зубы.
- А я не обязан отвечать, - усмехаюсь и отхожу, делая вид, что потерял к ним обоим всякий интерес. По большому счету так и есть. Какое мне дело до них? Никакого!
- Нет, ну ты слышал, какой хам? - долетает до меня голос Царапкиной. - Чему он может научить Тосю?
Оборачиваюсь и смотрю прямо на Виталия. Может всё же совесть замучает? Но, судя по всему, у него ее нет.
- А вы, я гляжу, прям настоящая семья, да? - перевожу взгляд на Полину. Ее щеки раскраснелись от гнева, а глаза метают молнии. Красивая зараза, этого не отнять. Я бы с такой замутил на разок…
- Что ты имеешь в виду? - она вздергивает подбородок, но жених берет ее за локоть и тянет на себя.
- Пойдем, Полина, нечего разговаривать со всяким сбродом.
Он ее уводит, а я смеюсь в голос. Ну и семейка чокнутая. И Царапкина ещё хочет забрать мою дочь? Чтобы она жила с таким ничтожеством? Да хрен там!
- Ты чего веселишься? - Шаман толкает меня плечом.
- Да ненормальные какие-то, - киваю на удаляющуюся парочку.
- Рожа у него какая-то знакомая…. - он задумчиво чешет подбородок пальцами. - На «доске почета» у нас не висит?
- Черт его знает, - стебусь я. - Этот может. Ушлый тип
- Лан, хрен с ним, - отмахивается Шаман и ныряет под оградительную ленту. - Снимай оцепление, расходимся.
- Нашли бомбу-то?
- Нет, конечно. Деза
- Ясно, - закатываю глаза. Место службы изменилось, а люди везде одинаковые. Опять кому-то стало скучно и решил поднять на уши полицию ближайших районов. Вот родители порадуются, когда придется платить штраф…
Нас распускают ближе к ночи. Пока еду домой, вспоминаю Тосю и нашу с ней прогулку в парке. Хорошо же было? Мне искренне понравилось. Может не все так страшно, как кажется на первый взгляд? Ладно, разберемся. Отступать все равно некуда.
Открываю дверь и осторожно вхожу в квартиру, инстинктивно ожидая очередного треша от сожителя. Но вокруг темно и тихо. Даже как-то непривычно, он хоть живой?
Да что ему сделается!
Прохожу на кухню и наливаю воды. Жрать охота, но готовить лень, а заказывать не на что. Кукла была не из дешевых. Да и хрен с ней, там у девочки такие глазища были перепуганные, что вариантов и не оставалось.
Ухожу в спальню и прямо в одежде падаю спиной на кровать. Смотрю в потолок и думаю, что надо какой-нибудь левак найти, иначе можно и ласты склеить в этой столице.
Начинаю дремать, но чувствую на себе взгляд. Такой пронзительный и укоризненный. Поворачиваю голову - Миха. Обиженно смотрит на меня из своей тюрьмы
- Сам виноват, нечего безобразничать.
Что-то фыркает и демонстративно отворачивается. Вот же животина пакостная. Ещё и жалко его.
- Ладно, - открываю клетку и выпуская заключенного на волю. - Но, если снова нахулиганишь, амнистии не будет.
Когда я дома енот не хулиганит, боится получить по ушам. Снова ложусь на кровать и прикрываю глаза. Мыслей становится больше. Зачем-то вспоминается Царапкина с женихом. Такая она сегодня была красивая, а рядом с ней этот урод. Меня аж передергивает от омерзения. Неужели она не видит, как это гнилой