Итог печален, — резюмировал Халтос про себя.
К тому же на город людей идёт целая армия, и высовываться сейчас — верная смерть.
Мне нужны быстрые рейдерские отряды для налётов. Наверняка будут бегущие от войны с припасами и деньгами, таких необходимо изловить, ограбить и убить, а женщин пленить.
Также нужны глаза и уши. Создам тридцать разведчиков, пусть ползут во все стороны. Информация сейчас дороже всего остального.
Мысли Халтоса без конца вертелись и вокруг недавнего инцидента, случившегося уже после того, как он отступил к подземелью.
А я ведь говорил жирдяю, что еще один хозяин подземелья объявился, и теперь у меня есть явные доказательства. Всё указывает на некромантов. Где-то рядом есть ещё один «король» — король нежити.
Только вот насколько он силён? Надо выяснить, причем срочно!
Пожалуй отправлю дополнительных разведчиков в лес, если там есть нежить они её быстро отыщут со своими способностями.
А сейчас… сейчас мне нужно отвлечься. Пойду и хорошенько потрахаюсь!
Тропа сквозь спящий лес.
Глубокая ночь. Безлунная, беспросветная тьма, которую не в силах развеять холодный блеск далёких звёзд.
Воздух стоял неподвижный, ледяной, густой. Он пах смолой, прелыми листьями и приторно-сладким душком разложения.
Тишину, давящую и абсолютную, нарушали лишь хруст веток под ногами и бесконечное, монотонное ворчание Кэтти.
— А-а-а! Опять! — забурчала Кэтти уже не в первый раз спотыкаясь о выступающий корень. — Почему мы должны идти пешком? Ноги отвалятся раньше, чем мы доберёмся до этой проклятой шахты! Неужели нельзя было найти шахту поближе⁈
Парень не оборачиваясь, сквозь стиснутые зубы ответил:
— Замолчи ты, и смотри под ноги!
— Сам смотри!
— Я и смотрю от того и не спотыкаюсь.
Кэтти фыркает, но в её глазах вспыхивает азартный огонёк.
— Ладно, ладно… буду смотреть, хех. Ох, быстрее бы добраться до шахты. Я буду первой, кто испробует кровь из алтаря, а также побыстрее бы погрузиться в вампирский сон! — Она мечтательно облизнула заострённый клык, на миг позабыв об усталости. — Это же прям то, чего я хотела! Лежишь себе да сильнее становишься! Это тебе не изнурительные тренировки с Анорой!
— Да звучит и в правду круто. — согласился парень. — Становиться сильнее ничего не делая прям мечта!
— Вот-вот и я о том!
Этих двоих молодых вампиров окружала жуткая свита. По бокам тропы, в кромешной тьме, бесшумно скакали семеро всадников. Их доспехи, почерневшие от грязи и запёкшейся крови, не издавали ни звука. Чудовищные кони под ними, больше скелеты, чем плоть, ступали по мху беззвучно. Пустые глазницы всадников были устремлены вперёд, видя лишь нить воли, что вела их вперёд.
А сзади, словно живой, бесконечно шелестящий ковёр из костей, двигалось другое воинство. Две сотни малых скелетов, ростом с ребёнка, с костями тёмными, будто обугленными. Они шаркали, поскрипывали, их тонкие пальцы-когти бесконечно перебирали воздух, заполняя собой всё пространство между деревьями. Их черепа поворачивались, улавливая малейший шорох, угрозу от которых они не представляли, но вместе были стихией, океаном костей, готовым смыть всё на своём пути.
Впереди всех, чуть в стороне, шли Амина и Малья. Их диалог был тихим, почти мысленным, лишь лёгкое движение губ выдавало речь.
Малья тихо вздохнуло, её взгляд тонул в веренице скелетов окружающих их.
— Надо было сказать. Он наш союзник. Дал нам столько воинов. А мы… мы утаили от него столько ресурсов… из жадности.
— Да-а… я согласна, но потом уже было как-то стремно признаваться. Ну ничего, как-нибудь рассчитаемся в будущем. Что сделано, то сделано. — произносит она и кладёт на запястье Мальи свою холодную, как мрамор, руку. — Теперь нам остаётся лишь стать сильнее, и сделать сильнее тех двоих, тогда нам будет чем оправдаться. — Малья улыбнулась и кивнула, а Амина обернулась, бросив взгляд на болтливую Кэтти и её спутника. — Та малявка слишком болтливая. Пожалуй прикажу-ка ей заткнуться.
Амина отдала приказ и дальше они шли в тишине, вглубь всепоглощающей ночи, окружённые мертвыми.
Старая шахта. Полная тьма.
Сознание возвращалось к старику медленно, пробиваясь сквозь толщу боли и забытья. Первым, что он услышал, был плач. Тихий, безутешный, истошный от усталости. Его собственный слух давно уже подводил, но этот стон он слышал отчётливо, будто кто-то рыдал у самого уха.
Он открыл глаза. И увидел лишь непроглядную, абсолютную тьму. Воздух был спёртым, затхлым, с примесью чего-то кислого, сладковато-тошнотворного, незнакомого и оттого ещё более пугающего.
— Умгх…
Острая, рвущая боль в груди заставила его вздрогнуть. Память вернулась обрывками: огромная, мохнатая тень, многоглазая морда, и острый, как кинжал, конец лапы, пронзивший его насквозь.
Я жив? Как?
Он попытался пошевелиться, но тело не слушалось. Оно было сковано невидимыми путами, тяжёлым и неподвижным, как бревно. Даже повернуть голову было невыносимой пыткой.
Он лежал, слушая тот плач, пока собравшиеся силы не позволили прошептать:
— Тут… кто-то есть?
Рыдания внезапно оборвались. В тишине, показавшейся ещё более зловещей, послышался слабый, женский голосок:
— Куна… Меня зовут Куна.
— Куна? — старик аж подпрыгнул внутри от неожиданности. — Дочка кузнеца? Это я, Камун! Ты знаешь, где мы? И ты… ты тоже не можешь двинуться?
— Я… я не уверена, — голос звучал испуганно и потерянно. — Мне кажется, мы в старой шахте. За деревней.
— В шахте? — в голове у старика всё перевернулось. — Той самой? Но как?.. Неужели то чудовище притащило? Ты видела его? Видела монстра?
— Да, — шёпот стал ещё тише.
— Куна, — в голосе старика зазвучала отчаянная мольба. — А моя дочь? Внуки? Вы же по соседству жили… Ты видела, что с ними?
— Нет… Я не уверена.
— А остальные? Что с другими?
— Не знаю… Я не видела.
— А твои детки? Как они? Они живы?
В ответ раздался странный, сдавленный звук, будто сдерживаемое рыдание, но в нём уже слышалась иная, чужая нота.
— Слишком много вопросов, старик, — голос внезапно изменился, стал глубже, с хрипотцой. — Всё спрашиваешь о других, а сам не видишь, что истекаешь кровью.
— Что? — старик замер от ужаса.
— Смерть уже стучится в твою дверь, старик, разве ты не чувствуешь её холод?
— Ты… кто ты? Ты не Куна!
От крика силы окончательно покинули его. Он почувствовал, как жизнь утекает вместе с кровью.
— Кто я? — тот же голос, но теперь в нём звучала насмешка и любопытство. —