— Любовь — это тлен. Но пока вы вместе, можно потерпеть. Любимая сестра, отлично выглядишь. Зять, ты тоже ничего, живой. Дайте чего-нибудь поесть? Привет, братан, — протянул он руку коту.
Они обменялись лапо-рукопожатием.
Бедолага Глеб не подозревал, какие непростые дни и недели его ожидают. А потому привычно сунул нос в холодильник.
Чуть позднее он в своей привычной унылой манере сказал:
— Марта, не злись. Я куплю продукты вечером.
— Я не злюсь! — скрежетнула я зубами.
— А почему тогда на меня скалится сарделька, а тосты пытаются уползти из тостера?
Я цапнула поварешку и шибанула ею по столу. Сарделька захлопнула рот и притворилась дохлой. Тосты присмирели и заползли обратно, дожариваться.
Когда я оглянулась, Денис стоял в стороне, держа на руках нашего рыжего пушистого Пончика, и смотрел на меня с умилением и смехом. Глеб… Ну что Глеб? Вечно в черном, таращился в телефон. Подняв глаза, он спросил:
— Марта, все? Можно есть? Еда не сбежит?
— Убью!
— Все тлен, — согласился он, схватил вилку и воткнул ее в сардельку.
Конец