– Тебе ведь тоже не на кого опереться там, в большом мире.
Рейвенар кивнул. Он признавал правоту Нолы, но сейчас все в душе поднималось вздыбленным штормовым морем, сопротивляясь этой правоте. Все его нутро, гадкое, грешное, жестокое, выворачивалось наизнанку.
Нола ахнула. Откинулась на спинку стула, чтобы быть подальше от племянника – на ее лицо легли сиреневые отблески, и Рейвенар неожиданно обнаружил, что держит в руке свой боевой огненный шар.
Сгусток сиреневого пламени возник ниоткуда, сам по себе. Рейвенар перевел взгляд на Нолу – та боялась. Понимала, как племянник может с ней поступить – тонкие бледные губы дрогнули, приоткрывшись, пальцы сжали маленькую вилку, смешное и бесполезное оружие.
– Рейвенар, мальчик, – она говорила так, как говорят с хищником, готовым броситься. – Пожалуйста, успокойся. Это же я, ты видишь.
– Вижу, – прошептал Рейвенар, вглядываясь в глубину шара – там плыли мазки серебра, завиваясь тугими петлями. – Это не я, тетя Нола. Это… она.
***
Рейвенар вернулся во дворец после ужина, когда Адемин и Динграсс занялись вышивкой. В Бергаране дамы вышивали тропические цветы и птиц, а в Вендиане – драконов и рыцарей с оружием. Адемин решила объединить традиции и теперь вышивала дракона, спящего среди цветов.
Принц был не то что в ярости – он был озадачен. Остановившись в дверях своей маленькой гостиной, Рейвенар рассматривал Адемин так, словно она была громадной креветкой размером с ладонь, которая вдруг выплыла в луже. Под этим взглядом что-то внутри пришло в движение – заструилось ледяным потоком, вымораживая внутренности.
– Ты, – Рейвенар бросил короткий взгляд в сторону Динграсс. – Вон отсюда.
– Доброй ночи, ваши высочества, – прошелестела фрейлина и бесшумно прянула прочь. Как жаль, что нельзя было удержать девушку рядом – Адемин казалось, что сейчас принц вынет набор инструментов и начнет разбирать ее по частям.
– Рассказывай, – распорядился Рейвенар.
– О чем? – спросила Адемин, хотя и без того поняла, что он хочет услышать.
Облако Харамин. Сама мысль о нем заставляла волосы шевелиться от ужаса.
– Что произошло сегодня днем, – Рейвенар прошел к маленькому винному шкафу, свернул пробку у пузатой бутылки, плеснул немного бренди в низенький пузатый стакан. – Во всех подробностях.
– Мы с его высочеством Эриком и Динграсс рисовали у пруда, – сказала Адемин, и Рейвенар обернулся к ней так резко, словно она осмелилась ударить его. – Он сам нас позвал!
Тонкие ноздри острого носа нервно дрогнули – Адемин казалось, что сейчас из них повалит пар, как у дракона.
– И мы рисовали, а потом пришли твои сестры и жены твоих братьев, их фрейлины и служанки. Мы обменялись любезностями.
Рейвенар усмехнулся.
– Эти суки святого угодника выведут из себя. Дальше.
– Софи сказала, что хочет подпалить мне щетинку, – глухо откликнулась Адемин. – Оживила свой боевой шар. И надо мной сразу же разлилось сиреневое сияние. Динграсс сказала, что это облако Харамин, твое боевое заклинание.
Рейвенар мрачно кивнул. Осушил бокал, налил еще и посмотрел на Адемин так, что ей сразу же захотелось прикрыться. Его взгляд не просто обнажал, срывая платье – он сдирал кожу.
– Показывай, – приказал Рейвенар. – Как ты это сделала, показывай.
– Я не могу, – честно ответила Адемин. – Я не умею… не знаю.
Рейвенар устало вздохнул, и над его головой распустился сиреневый дымный цветок.
Это было потрясающе красиво и невероятно жестоко. Адемин никогда еще не видела заклинаний настолько близко – она застыла, не в силах отвести взгляда от этой смертоносной красоты. Рейвенар протянул руку вперед, над его ладонью закружился огненный шар, и Адемин подумала: “А ведь он воевал с моей страной. И такие вот шарики разметали войска на подступах к столице, и от солдат остались только тени на камнях…”
Гулко стучало сердце. Сиреневое облако дымилось над головой принца, и что-то вдруг пробежалось колючими коготками по шее Адемин. Она не увидела – слишком сильным и ярким было зарево над Рейвенаром – но поняла, что такое же облако сейчас расцвело и над ней.
Вдруг сделалось холодно. Так, словно кто-то швырнул ее в прорубь, в ледяную воду – стужа охватила тело, пробирая до костей, окаменяя морозным прикосновением. Зарево угасло, Адемин качнулась, теряя сознание, и удержалась на ногах только, когда подумала: надо устоять, иначе он меня подхватит.
– Как интересно, – задумчиво проговорил Рейвенар. Пол качался под ногами, и Адемин молилась: только бы не упасть, только бы отступила эта заледеняющая все тело слабость.
– Больно? – спросил принц. Ему на самом деле было плевать – Адемин это видела по его темному взгляду. Он интересовался только потому, что хотел знать, как работают соединившие их чары.
Или ему сейчас тоже было больно – но он не показывал этого.
– Нет, – откликнулась Адемин. – Тошнит.
Он отошел к винному шкафу, налил бренди в новый стакан, сунул Адемин в руку. Добавил раздраженно и зло:
– Это надо пить, а не смотреть.
– Не хочу, – ответила Адемин. – Что это было?
– Мы с тобой единая энергетическая система, – ответил Рейвенар. – Ты подпитываешь и усиливаешь меня и сама каким-то образом можешь пользоваться моими чарами. Кто там хотел бросить в тебя шар, эта дура Софи?
Холод, сковавший Адемин, сделался еще тяжелее и злее.
– Неважно. Они все хотели.
– Понятно, – кивнул Рейвенар и вдруг дотронулся до ее щеки.
Прикосновение его пальцев было очень осторожным, почти ласковым. Там, где они скользили по коже, холод отступал, выпуская огонь. Застыв, словно жертва перед хищником, Адемин смотрела и поверить не могла: он действительно способен вот на такое мягкое, трепетное прикосновение? Да он ли это вообще? Пальцы плыли по щеке, и Адемин окаменела, испугавшись этой неожиданной ласки сильнее, чем боли. Рейвенар пристально смотрел на нее, и его взгляд сейчас был другим – по-прежнему темным и холодным, но было в